Легенды и сказы лесной стороны

ваться берега волжские. Жара да сушь летняя пото-

ропили дубняк багряными листочками украситься,

березняк желтел, осинник румянился. В ночь на ильин

день по росе ночной августовской к Волге седой олень

подходил, в плесе копытце обмочил, и с той ночи по-

холодела вода во всех реках и роса на лугах. При-

мета верная, народная, временем проверена. Охладе-

ла вода волжская и стала прозрачная, что горный

хрусталь.

Уже свозят смерды с полей в боярские закрома

хлеб-жито, двуногие бородатые медведи с топором за

поясом собирают последний мед диких пчел, холопи-

рыбари заготовили бочки осетрины и стерляди. А

сколь мехов еще по весне собрано со звероловов лес-

ной стороны! Довольны бояре низовской земли, есть

чем задобрить хана, да и на свою нужду всячины ос-

танется. А что до смердов, так им не привыкать го-

лодать. Бурлак да смерд раньше пса не околеют.

Заревели по зорям на заволжских моховых хол-

мах олени сохатые. Последнее тепло над низовской

землей стоит. Вот и поспешает ханский баскак Хаби-

була новую баржу добром загрузить, что бояре угод-

ливо для хана припасли. Посудина надежная, утро-

бой ненасытная, немало поглотила груза разного. Тут

и бочки с осетриной да стерлядью, и дуплянки липо-

вые с медом янтарным, мешки пеньковые с мехами

куньими. И сумы кожаные с гривной серебряной. До-

полна разным добром нагружает баржу ханский бас-

как. Хитро посмеивается: «Низовские князьки да боя-

ре люди покладистые. Только их не тронь, а они за

эту милость последнюю рубаху со своего русского

стащат, деток-малолеток и жену отнимут, лишь бы

хану угодить!»

Доволен и сыт баскак Хабибула. Коренастым пнем

стоит он на носу посудины под нежарким солныш-

ком. И приветливо раскрывает перед ним Волга свои

берега. Но не гордись, не радуйся прежде времени,

баскак Хабибула!

Провожать баскака в дорогу дальнюю вышли и

бояре бородатые и княжичи бесталанные — все под-

лизы и угодники ханские. Но посадский люд да стра-

далец смерд на те сборы хмурой толпой глядят. Уво-

зили хану немало добра, что их кровью и потом на

скупой земле добыто. На посудине ни одного русско-

го. Полдюжины басурман-воинов на веслах баржой

управляют да сам баскак. Боярские холопы услужли-

во посудину от берега на стрежень реки оттолкнули,

и поплыла она, как важная утица, на волне покачи-

ваясь.

Вот уже град земли низовской пропал за холмами

лесистыми, позади серенькая обитель печерская. Ле-

вый берег в густых ивняках, на правом дубняки гля-

дятся в реку, что в зеркало. Баржа под грузом в воде

глубоко сидит, ладно, что плыть вниз по течению, чуть

веслами пошевеливай — сама идет. Только от берега

подале держитесь, татары-воины, и от левого, и от

правого. Середины держитесь!

Доволен и радостен на носу баржи ханский бас-

как Хабибула. А матушка-Волга радушно и берега и

плесы навстречу раскрывает, обнять готовая. Но бе-

регись, баскак, Волга — река русская. Может так об-

нять — не порадуешься! А солнышко уж на середи-

ну неба забирается. Жарковато стало татарам-воинам

махать веслами, а тем, что на рулевом весле, — и по-

давно.

Зорок глаз Хабибулы. Издалека приметил, как

сквозь ракитник к Волге бабеночка спешит, пробира-

ется, на ходу раздевается, косы распускает. Сама стат-

ная да рослая, а походочка — что пружинками де-

вицу подкидывает. Вот на берег выбежала, одежку

на камушки бросила и с разбега в Волгу бултыхну-

лась. И поплыла наперерез барже нырком-гоголем: то

нырнет, то вынырнет, русалкой плещется, играет с

волной, что белорыбица. Вот совсем рядом с баржей

это чудо-юдо выплыло: не гоголь-нырок с моря хо-

лодного, не русалка с глазами зелеными, а девка рус-

ская глаза Хабибуле слепила красой.

Плывет впереди посудины, как рыба резвая, пря-

ди кос, что змеи живые, по спине струей разметаны.

А руки сильные да белые с волной спорят легко, иг-

раючи. Вот она бочком поплыла, баскаку ручкой по-

махала, да так-то приветливо, что у того сердце ек-

нуло. За всю свою жизнь не встречался басурманин с

такой красой. И закричал сарычом, вцепившись ру-

ками в жидкую бороду:

— Ух, якши баба! Ух, красна, баска русска девка!

Навострили уши гребцы-воины, приподнявшись,

глядят на чудо речное, дивуются. А красотка плывет

да плывет впереди посудины, то одним бочком, то

другим, без натуги плывет, играючи, будто всю жизнь

в воде прожила. И глядел на нее баскак Хабибула

как зачарованный: «Ох, якши баба, самому хану в

подарок ладна! За такую и золота отсыплет, и коня

подарит, и шапку соболью. Ох, гром на мою голову,

у самого три жены, отдал бы всех за такую одну! А

как смела, как ловка, была бы на зависть всей орде!»

Вот краса русалочка на спинку повернулась, в ла-

дошки похлопала и, красой дразня, круто к берегу

повернула. И завыл тут баскак Хабибула на всю Вол-

гу, сам не зная, кому и что приказывая:

— Аи, нагнать, собаки шелудивые, поймать, за-

арканить!

И ногами топал баскак, и бороду теребил, и бога

своего бранил. И погнали басурманы-воины свою по-

судину за русалкой к левому берегу, так что весла

гнулись и руль кряхтел. А девка, на берег выбрав-

шись, резво одежку с камешков подхватила и в ра-

китнике сокрылась. Не успела посудина к берегу при-

стать, как ожили кусты ракитовые, заголосили, за-