Легенды II (антология)

Утром, не помышляя больше о корональской библиотеке и о картах, которые то ли хранились там, то ли нет (время планов прошло, пришло время действий), он вернулся в Дундлимир. Неделю он приводил в порядок свой дом и запасался всем необходимым для путешествия — а затем выехал, не сказав никому о том, куда едет. Он не имел понятия, что встретит в пути, но не сомневался, что все предстоящее пойдет ему только на пользу. Он пустился в поход, на поиски истинного, давно запропавшего Айтина Фурвена. «Перемени свою жизнь», — сказала Долита. Очень хорошо, это самое он и сделает. Никогда еще он не предпринимал ничего столь серьезного. Фурвен испытывал прилив необычайного оптимизма, чуткого ко всем колебаниям его души. Какую-нибудь неделю спустя после его отъезда из пыльного городка Врамбика-та его захватили разбойники и доставили в горную крепость Касинибона.

Он как-то не думал, что в восточных областях может царить такая анархия, однако не особенно удивился. Маджипур в целом — мирная планета, где подданные уже тысячи лет подчиняются власти правителей по собственной воле; но расстояния здесь так велики, а законы понтифекса и коронала порой столь условны, что в некоторых районах верховная власть существует чисто номинально. Если до Зимроэля или Сувраэля даже новости идут месяцами, можно ли сказать, что правящая десница достает туда по-настоящему? Кто на вершине Замковой горы или в глубинах Лабиринта может знать, что на самом деле происходит в этих дальних провинциях? Законы в основном соблюдаются везде, ибо альтернатива им — хаос, но весьма вероятно, что граждане на местах поступают так, как удобно им, утверждая при этом, что подчиняются центральному правительству.

А уж на востоке, где населения почти нет и правительство даже не пытается заявить о себе, незачем и притворяться, будто оно существует.

После Врамбиката Фурвен какое-то время ехал спокойно. Гигантская Замковая гора еще высилась на западе, понемногу уменьшаясь, а впереди вставала гряда темных холмов. Фурвену казалось, будто он видит на миллион миль во все стороны. Никогда он еще не встречал таких просторов без каких-либо признаков присутствия человека. Воздух был чист, как стекло, небо безоблачно, погода стояла по-весеннему мягкая. На лугах росла золотистая, сочная, плотная, как ковер, трава. На ней кое-где паслись незнакомые Фурвену животные, не обращая на него никакого внимания. Шел девятый день его путешествия, и одиночество действовало освежающе, очищая душу. Чем дальше он углублялся в этот тихий край, тем больше крепло в нем это чувство очищения, духовного выздоровления.

В полдень он сделал привал у мелких каменистых холмов, чтобы дать своему верховику попастись. Это красивое, полное сил животное предназначалось, собственно, для скачки, а не для долгих утомительных переходов, и всаднику приходилось часто останавливаться и давать ему отдых.

Фурвен не имел ничего против. Он ехал без определенной цели, и спешить ему не было нужды.

Оглядывая пустынную местность, он предвкушал ожидающие его чудеса. Змеиный След, например: какой-то она будет, эта колоссальная трещина в коре планеты? Ее сверкающие золотистые стены так круты, что нечего и думать спуститься на дно, где бежит к морю зеленая река, змея, не имеющая ни головы, ни хвоста. Есть еще Великий Серп из белого мрамора, скульптура, изваянная самим Божеством. Он возвышается на сотни футов над плоской равниной и звенит, как арфа, под напором сильного ветра; в повествовании четырехтысячелетней давности, времен лорда Стиамота, сказано, что на ночном небе, при свете одной или двух лун, этот монумент столь прекрасен, что способен вызвать слезы у погонщика-скандара. Есть Эмболенские Фонтаны, гейзеры, из которых каждые пятьдесят минут, днем и ночью, бьет душистая розовая вода — а если ехать год, или два, или три, путник увидит могучие утесы из черного камня, пронизанные жилами белого кварца; они охраняют берега Великого моря, неподвластного мореплавателям, покрывающего почти половину громадной планеты...

— Ни с места, — произнес внезапно чей-то грубый голос. — Вы вторглись в чужие владения. Назовите себя.

Фурвен так долго был здесь один, что этот голос прорезал его сознание, как пылающий метеор — темное небо. Обернувшись, он увидел двух здоровенных, просто одетых мужчин, стоявших на каменной осыпи чуть позади него. У них было оружие. Еще двое стерегли вереницу верховиков, связанных вместе прочной веревкой.

— В чужие? — сохраняя спокойствие, повторил Фурвен. — Но эти места никому не принадлежат, друг мой, — или принадлежат всем.

— Они принадлежат господину Касинибону, — ответил ему один из двоих, более плечистый и коренастый, с бровями, образующими сплошную черную линию. Говорил он довольно косноязычно, с акцентом, приглушающим все согласные. — Чтобы проехать, требуется его разрешение. Как .вас зовут?