Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

Атай, чуть задержавшись на краю поляны, заметил девушку и устремился к ней. Та выстрелила и попала, но вреда это Атаю не причинило: он выдернул стрелу из головы, и, сломав, отбросил ее обломки прочь. Оказавшись рядом с девушкой, Атай попытался ударом кулака размозжить ей голову, но промахнулся — девушка увернулась и, отступив, прижалась спиной к стене саркофага. Атай замахнулся было для нового удара и в этот раз непременно попал бы, но в этот момент тень мавзолея вдруг побледнела, уступая место уплотнившейся тени полуразрушенного храма, дверь в который была как раз за спиной девушки. Та упала в проход спиной вперед, тень храма снова побледнела, тень мавзолея уплотнилась, и Атай принялся с яростью осыпать ударами его стену.

— Так тебе и надо! — выкрикнула Лу, очень живо болевшая за девушку на протяжении этой стремительной сцены. — Головой еще постучи!

— Пу! — ликовал песец. — Ой…

В этот момент мавзолей снова уступил место храму, и из его дверей выскочила чернильно-черная непроницаемая тень. Как мне показалась, она тоже принадлежала женщине, но женщине крылатой — за ее спиной чернели крылья, похожие на крылья стрекозы. Эта тень бросилась на Атая и, хотя размерами сильно уступала ему, ее быстрые удары, видимо, оказались весьма чувствительны для великана.

— Ой-ой-ой, — запричитал Пу. — Пу…

— Так его, так! — потрясала маленькими кулачками ведьма.

Каждый удар черной крылатой тени оставлял на светлом теле Атая темное пятно. Темнота этих пятен словно гасила белизну его тени, он темнел прямо на глазах, но вместе с тем и черная противница Атая светлела.

— Песец, — бормотал Пу, — ай-ай-ай…

Я собралась было спросить, отчего он вдруг стал выказывать такое сочувствие Атаю, но в этот момент на полянке появился еще одна тень, еще более необычная. Во-первых, она была раздвоенная, как храм-саркофаг. Одна ее половинка изображала человека-женщину, если по фигуре судить, вторая — кажется, лису, причем многохвостую. Во-вторых, если лисья тень была примерно того же обычного серого цвета, как, к примеру, тень девушки с луком, то окрас человеческой тени был неравномерен: темно-серый по краям, он сильно светлел к ее центру.

— Это еще кто? — спросила ведьма.

Увидев эту тень, Пу зашипел и схватился за голову.

— Однако, — весело сказал Эни, — какой сегодня день интересный… не думал, что столько нового разом увижу.

Происходящее, судя по всему, подняло его и без того прекрасное настроение на новый уровень.

— Похоже, Атаю — пу, — сказала я.

Черная тень настолько его замордовала и перекрасила, что они стали практически одного цвета. Атай уже не пытался контратаковать или хотя бы активно защищаться, лишь пошатывался и пятился назад. Его противница же не снижала ни темпа, ни ярости ударов. В какой-то момент она вдруг взмахнула крыльями и, подлетев, схватила Атая за голову.

— Ох, — громко вздохнула ведьма.

Голова отлетела прочь, и в тот же момент тень Атая потеряла всякую форму и осыпалась мелкими серыми лоскутами на землю, после чего совершенно исчезла. Зато крылатая тень никуда не делась. Но бой, в котором она победила, не прошел даром и для нее: она зашаталась и упала на землю. И в этот момент двойная тень устремилась к ней.

— Полный песец, — вынес он свой вердикт Пу.

Однако убедиться в его правоте мы не смогли — нечто вроде волны прошло по поляне и все разом исчезло: и крылатая тень, и тень двойная, и даже тени гробницы и храма. Сама поляна исчезла, заросла тенями деревьев, правда тени эти были несколько бледнее тех, что росли у нас за спиной.

— А куда все делось? — не удержалась я от вопроса, хотя не очень-то надеялась, что мне кто-то ответит.

— Полагаю, этого «всего» еще попросту нет, — ответил Эни. — Все только-только начинается.

Глава X

1

Всегда полезно посмотреть на работу мастера. Даже если ты сам мастер. Впрочем, я-то как раз к мастерам себя не относил. У меня, конечно, есть кое-какие таланты, но если смотреть правде в глаза, то я — самоучка, знающий несколько незамысловатых фокусов. И не более того. Вот Ирина — та была настоящим мастером. Что она с пространством творила — я и представить не мог, что так можно.