Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице

Лу издала слабый стон. Ей Тень не нравилась, она жаловалась мне, что после прошлого раза у нее голова разболелась. Я от Тени тоже не в восторге, но так остро не реагирую. Да и боль для меня — совершенно не то же самое, что для людей. Нет, я ее ощущаю, очень даже хорошо ощущаю. Но боль для меня — это просто сигнал о том, что что-то не в порядке. Сигнал, на который завязаны различные реакции. Эти реакции можно отключать, а саму боль игнорировать, если надо. Во всяком случае, мою нервную систему они не перегрузят, как это у людей бывает. Уж так я устроена.

— Глаза уже можно открыть, — разрешил Эни.

Лу застонала гораздо громче, а Пу выдав свое любимое «песец», в довесок выругался покрепче на какой-то особо древней разновидности катайского. И было отчего ругаться.

В Тень я попадала в третий раз и успела уже составить мнение о ней как о чем-то основательном и статичном. Как описать то, что я увидела теперь? Взрыв, бурление, хаос. Тени сошли с ума, в глазах рябило. Что-то подобное я испытала, когда глядела не тень двери в святилище Тхи-Шу, которая была одновременно и открыта, и закрыта. Эни тогда без особого труда, как мне показалось, зафиксировал ее в открытом положении, и мы смогли пройти внутрь, но до того, как он это сделал, я, признаться, успела усомниться в адекватном функционировании своих органов зрения. Теперь происходило нечто похожее, только в гораздо более глобальном масштабе.

Начать с деревьев: я видела одновременно сотню, тысячу вариантов каждого из них — от едва проросшего из земли побега до могучего ветвистого исполина, — все они присутствовали одновременно. Несколько бледнее на фоне деревьев выглядел многолетний кустарник, тут вариантов было поменьше — десятки. Некоторые деревья и кустарники и вовсе находились одновременно в двух местах, и за ними то проступал, то исчезал довольно широкий коридор — две повозки в ряд легко смогли бы проехать по нему. И при всем при этом каждая тень, каждый ее вариант жили независимо друг от друга, и вся эта серая масса пестро мерцала, то уплотняясь, то почти исчезая.

— Геджи! — простонала Лу. — Прекрати это! Скажи им!!!

И тут же мерцание поутихло, лес стал напоминать тот, что мы видели в реальном мире — каждое дерево, каждый куст уплотнились, потеряв, впрочем, какую-то часть ветвей, видимо самых молодых. Однако те деревья, что ранее виделись сразу в двух местах одновременно, так и продолжали мерцать, хотя и стали делать это значительно реже — раз в секунду или около того.

Лу протяжно выдохнула.

— Знала бы, что так тяжело будет, согласилась бы вас у повозки ждать, — жалобно сказала она.

— А мне даже понравилось, — заявил Пу. — Такое зрелище шикарное! И куда идти? Туда, где деревья скачут?

— Главное — не врезайся в них, — кивнул Эни.

— Ну-ка, — Пу, не дожидаясь остальных, устремился вперед. — Ай! Пу! Пу!! Пууу!!! — трижды ударившись о тени деревьев, внезапно появившиеся на его пути, демон вернулся на исходную позицию, зажимая передними лапами пострадавший нос. — Песец… То ли я как-то не так хожу, то ли деревья меня к себе притягивают.

— Виновато твое субъективное восприятие двух альтернативных реальностей, существующих одномоментно, — не слишком понятно объяснил Эни. — Иными словами, эта пространственная аномалия обманывает твой мозг и мешает тебе выбрать правильный путь. Для того чтобы пройти, достаточно всего лишь хорошенько сосредоточиться.

— Положим, я пройду и легко, — прикинула я. — Готова биться о заклад, что и с тобой проблем не возникнет.

Но у Пу уже не получилось, думаю, что и сядзе не сможет.

— Я даже пытаться не буду, — заявила ведьма.

— Меня больше интересует, как Лара Уиллис смогла пройти, — сказал Эни.

— О, ты ее просто не знаешь, — сказала я. — Она из тех, кто где угодно пройти сможет.

Эни покивал головой, хотя я и не уверена, что он слышал мой ответ. Суля по тому, как менялся темп мигания деревьев, он пытался что-то сделать с этой странной дорогой. И, судя по тому, как он хмурился, у него не получалось.

— Ничего не поделаешь, — сказал он, наконец. — Видимо, придется ломать это все. Отойдите-ка немного назад.

Он подождал, пока мы отошли за его спину, глубоко вздохнул, выдохнул, прикрыл глаза и выпустил свои крылья, которые в этом мире, полном теней, смотрелись неожиданно реально. Там, в мире настоящем, они всегда мне казались сотканными из чего-то призрачного и нематериального; меня всегда удивлял тот факт, что они замечательно держат моего мальчика в воздухе. Тут они были едва ли не реальнее его самого. Ох…

Фигура Эни вдруг стала выцветать, становясь серой, как все вокруг. Я глазом моргнуть не успела, а он уже превратился в некое подобие тени, но тени объемной. На этом метаморфозы не закончились: Эни прибавил в росте, похудел, отрастил рога на голове и нечто вроде глаз на плечах и предплечьях, изогнул крылья на манер орлиных и стал почти точной копией того, кому служил, и в чье существование, между нами говоря, почти не верил. Во всяком случае, он походил сейчас на ту статую, что стояла в Храме Теней в Ицкароне.