Легенды Лиса

— Что ж, — я опустил взгляд. Затем поднялся, встретился с её лицом, теперь уже глядя сверху. Ожидание проступило сквозь сдержанность, два карих глаза тихо сияли звёздным светом.

— Я отказываюсь от поединка, — громко сказал я в наступившей тишине. Затем сделал широкий шаг и оказался за спиной у принцессы. Меч блеснул, поймав солнце, приник к её шее, как серебряное ожерелье, и я медленно, сосредоточенно развернул принцессу лицом к её войскам. Я всё ещё видел, как проявлялась улыбка, родившаяся после моих слов. И чувствовал, как теперь она умерла в оцепенении. Принцесса, поражённая случившимся, двигалась, словно во сне. Её телохранители повернулись к нам и стояли, с открытыми ртами, как и половина присутствующих.

Глашатай высунулся из-за плеча вскочившего рыцаря, и на лице его грусть и усталость сменились удивлением и интересом. Две волны ропота прошли сквозь раздираемую противоречием толпу. Я ждал, пока сквозь неё же протиснется тучный посланник. Принцесса молчала, осторожно дыша. Я чувствовал её обиду и напряжение в поникших покатых плечах. В руках, сжатых в кулаки. В домашнем детском запахе её волос.

— Хм, — сказал посол, остановившись в шаге и даже не разводя руками. — Лорд Ива, вы нас поражаете. Вы что, взяли Её Высочество в плен? — я кивнул.

— Но почему, почему вы пошли против чести, против благородства, за которое всю жизнь так яростно сражались?! — ещё более недоверчиво, с некоторой долей патетики воскликнул он. — Как вы могли запятнать свою кристально чистую честь таким… омерзительным деянием?! И, главное… ради чего?!

— Да ради того же, — нехотя ответил я. — Убирайтесь прочь с нашей земли, оставьте нас в покое на веки вечные, и тогда я отпущу вашу драгоценную наследницу, которую вы все так любите. А если не уберётесь, я прибью её без лишних разговоров, вы зачистите окрестности, и все будут счастливы таким кровавым оборотом дел. Но вы ведь представители великодушного королевства… Так что, даю вам два часа на раздумья. Принцесса! Вы пойдёте сами или вас вести вот так?

— Ваше высочество, — вопросил посланник, низко склоняясь со скорбным лицом, — мы все ждём вашего решения и поступим так, как вы скажете.

Её лёгкая рука коснулась моей ладони. Я ослабил нажим и убрал меч. Молча растирая горло, принцесса глядела в землю, и я готов был поклясться, что она готова зашипеть от негодования, и, одновременно, провалиться под землю от стыда. Однако, «мудрая и осторожная девушка» обрела над собою власть.

— Я решила, — громко и чуть скрипуче сказала она, — что мы с Лордом Ивой направимся, куда он скажет, и будем говорить о нём и его решении. Час спустя мы вернёмся и огласим вам результат переговоров. До тех пор приказываю вам оставаться на месте и не причинять вреда здешним жителя, если они сами вас не тронут.

Она глубоко вздохнула и с трудом подняла на меня взгляд. Лицо её всё ещё пылало.

— Пойдёмте, — дёрнув плечом, сказал я.

Прилив достиг высшей точки, и охрипшие чайки устало стелились над берегом, как в ветреную погоду ветки ивы над речной водой.

— Куда вы меня ведёте, могу я спросить?

— Здесь неподалёку есть прибрежная пещера. Прилив до неё не добирается, и потому там сухо, чисто и тепло. Я прятался там в детстве.

— Что ж, — кивнула она, глядя на море, — приятно начинать завоевание нового владения с экскурсии по примечательным местам.

— Вы всё ещё уверены, что завоюете его? Значит, наш предстоящий разговор — фикция?

— О, нет, — тихо и зловеще уверила она, — наш разговор с вами далеко не фикция. Вы испытаете на себе всю его тяжесть, поверьте.

Я против воли улыбнулся.

— Я кажусь вам смешной? — замедлив шаг, внимательно спросила она.

— Нет. Вы кажетесь мне отважной.

— Столь же отважной… как вы сам? Прославленный рыцарь Ива? — спросила она так вкрадчиво и вместе с тем столь пронзительно, что мне стало не по себе.

— Теперь гораздо более отважной, — просто сказал я, глядя под ноги, — гораздо более, чем этот рыцарь.

— Вы ведь страдаете от того, как сейчас поступаете. Почему же вы делаете это? — с непониманием спросила девушка, и я снова почувствовал, что ей не всё равно.

— А вы, кажется, действительно тот чистый и добрый ангел, которого описывают бродячие поэты.

— Лучше отвечайте, чем смеяться. Будет больше чести.

— Хватит вам. В глазах моих подданных — чести мне уже ничто не прибавит. Глаза ваших — для меня что… шелуха… А в моих собственных — я всё делаю, как надо.

— А значат для вас что-нибудь… — хотела спросить она, но замолчала и отвернулась, глядя на волны, бьющиеся о скалистый берег.

Я понял, и слегка удивился. Потом услышал, как ответило сердце.

— Значат, — ответил в сторону, не особенно желая смотреть ей в глаза. Она вздохнула. Остаток дороги мы преодолели в молчании.

— Вот вход, — указал я, — следуйте за мной.

Пещера была действительно чистой и уютной. После того, как мне исполнилось тринадцать, я почти не заглядывал сюда, но новые хозяева Логова поддерживали в нём священный порядок. Их драгоценности — осколки глиняных кувшинов, блёсны и старые удочки, раковины и перештопанные сети лежали на своих местах, как приношения духам моря и гор.