Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб

— Субарашии! — слышу я взволнованный голос Мастера и вижу его светящиеся глаза. — Это ведь те самые старые комплексы, которые родились из боевых танцев и молитв кембу, — с восхищением произносит он и вдруг вместо традиционного поклона протягивает мне руку. Я ощущаю крепкое и искреннее рукопожатие.

— Я готов выслушать вас, — переходит на официальный тон Мастер.

Произношу несколько заранее подготовленных фраз, стараясь сохранить нужный тон, а закончив, чуть отступаю назад и протокольно кланяюсь.

— Готов потренироваться с вами всю эту неделю, — говорит Мастер. — Я буду благодарен, если вы сможете обучить меня этой интересной технике. — Затем он дает команду, и мы завершаем тренировку ритуалом.

— Оцукарэ сама десита, — произносит Мастер. — Мы хорошо поработали вместе.

Когда я вышел из раздевалки, в додзё меня ждал только мой коллега.

Неделя насыщенных тренировок пролетела незаметно; с Мастером мы говорили только о технике японского клинка, и ни о чем больше. На восьмой день референт Мастера передал мне плотно запечатанный конверт и билет в салон первого класса для возвращения домой.

Моя миссия завершилась, и на следующее утро мой коллега отвез меня в международный аэропорт Нарита. Мы попрощались, прекрасно понимая, что расстаемся ненадолго.

* * *

Внимательные глаза пожилого человека неторопливо скользят по строчкам, напечатанным на листке, извлеченном из конверта. Вечерние сумерки окутывают Москву, но мне, несмотря на ранний подъем и долгий перелет, совсем не хочется спать. Чувствую что-то вроде предстартового волнения.

— Хорошо, — последовал кивок. — Вот теперь можешь немного отдохнуть и потренироваться в свое удовольствие.

Меня охватывает радость — задание выполнено. Только теперь я понял, как устал. В машине я просто проваливаюсь в сон.

— Просыпаемся! Приехали! — весело будит меня пожилой улыбчивый водитель.

Взбегаю по лестнице, нажимаю на кнопку звонка — и не успеваю оторвать палец от кнопки, как дверь открывается. Слышу родной голос бабушки. Я дома.

Ямайский ром

Злость никак не приходила. Я внутренне старался вызвать ее, но все усилия не имели никакого успеха. Голова после второй порции пятидесятилетнего рома «Монте Белла» ну никак не хотела генерировать злобные импульсы, а сердце, несмотря на старания, билось ровно, как у младенца.

«Я должен, я обязан…» — старался загипнотизировать я себя. Но все было напрасно. Гамбург не желал меня злить. Может быть, все дело в том, что я живу в респектабельном отеле «Фир Яресцайтен», что означает «четыре времени года», и тут даже на омудаченных рецепционистов трудно злиться. Несмотря на их тупость и порой полную профессиональную никчемность, они так умеют организовать сервис, что даже приступ генерированной ярости выглядит джентльменским скривлением губ и неким уничижительным жестом, от которого самому становится смешно.

Ну все, дожил — в портовом городе, и никого не секуляризовать! То готов был всех давить как мух, невзирая на возраст и звания, а тут обаристократился. Твою маман… Ну а что, не хрена было копаться в родословных и выяснять свои графские корни до IX века. Вообще, конечно, предки дело хорошее, надо бы брать с них пример. Засветились они еще во времена короля Карла IV, создателя империи, в которую входили территории нынешней Чехии и Германии. В честь этого Карла, кстати, знаменитый Карлов мост в Праге. А еще он был императором Священной Римской империи под именем Карла IV. Так вот, мои предки, возведенные при нем из баронского в графское достоинство, умудрились ко всему прочему получить привилегию «дарования именитым горожанам и иным достойным жителям фамилий с правом обретения фамильных и цеховых гербов». Вот пролезли, так пролезли! Это ж надо, сколько золотой и серебряной монеты было вброшено в казну! А сколько мои досточтимые графские предки оставили для своих нужд или получили в подарок от короля?! Анналы истории об этом скромно умалчивают…

Вот и учись, дубина стоеросовая! Одни обеспечили себе графское достоинство доблестью, силой и мечом, другие пополняли сундуки умом, хитростью и смекалкой. А ты все так же спишь с пистолетом, а то и с двумя под подушкой. Тоже мне, рыцарь хренов, до сих пор не можешь отойти от фамильного ремесла? Ну так хотя бы разозлись! И того не можешь! Что же с тобой сделал этот ганзейский город?! Размазать кого-то на Риппербане — так это тебе что муху раздавить, а вызвать бурю гнева — слабо!

Мягкая ватная пелена окутывает мозг. Не хочу, и все! Разрядить «Хеклер и Кох» в физиономию — это пожалуйста. А злиться не получается. То срываешься из-за пустяка, а тут ну просто само обаяние, врожденная вежливость с рабоче-крестьянским акцентом. Да, брат, это тебе не в Кремлевском Дворце съездов бутерброды с черной икрой в спецбуфете лопать.