Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

Она не могла разобрать, то ли она ещё бодрствует и пытается крепиться после действия наркотика, то ли её уже накрыл страшный и весьма неприятный сон. Она постоянно пыталась выдернуть себя из состояния, которое окутало её, раз за разом открывая глаза, но веки становились всё тяжелее. Время для Теринс перестало существовать, она не понимала сколько длится этот кошмар, то ли несколько минут, то ли уже несколько часов. Единственное, что она знала точно – это то, что всё закончится рано или поздно. Именно эта мысль помогала ей не сойти с ума от того, что творилось с её телом и органами, которые будто пропадали на какое-то время из организма и снова появлялись, продолжая функционировать. У неё отказывали то руки, то ноги, то она не могла видеть, дышать. Сердце останавливалось и пропадало, но вдруг она ясно услышала голос. Этот голос она могла узнать из тысячи других. Громки и уравновешенный, достаточно мягкий, но с хрипотцой. Голос произносил слова на неясном для неё языке, и тут она поняла, что снова слышит Сайлладдина, который продолжает читать свои молитвы.

Звук стал возвращаться, чародейка четко слышала волнительный гул, который наполнял храм, она различала слова и песни, которые возносил Пастулу маг. Вскоре головокружительные пируэты ослабли, и она смогла вновь сконцентрировать внимание на отдельных людях, их одежде, украшениях в храме. Она поняла, что действие шпильки проходит, сердцебиение стало чётким и весьма ощутимым, легкие больше не переставали вдыхать и выдыхать воздух. Всё становилось на свои места, кроме невероятной слабости. Теринс с огромным трудом снова смогла шевелить руками и ногами, она пыталась приподняться из купели, упирая свои стопы в мраморное дно, а руками держась за бортик. Немота в кончиках пальцев не проходила, но зрение окончательно вернулось к чародейке, и женщина смогла увидеть то, что на улице уже был вечер. Люди стояли в полном оцепенении, наблюдая, как она словно ребенок, который только учится управлять своим телом, неуклюже встает из молока. Чародейка качалась, словно тонкая берёза на ветру, но уже могла ощущать себя в вертикальном положении.

Вдруг храм наполнился радостными криками. Дершаабы стали петь какую-то очень весёлую песню. Те, кто был в храме и видел всё своими глазами, стали передавать то, что у них есть новый халиф. Некоторые выбегали из храма и бежали среди огромной толпы радостно крича о том, что ритуал был пройден. Вскоре через несколько минут, округа наполнилась диким звоном счастья. Людей, которые пришли к храму, было слышно за несколько километров.

Сайлладдин окончил свои молитвы, подошёл к Теринс, повернувшись спиной к народу, и встал на колени, опустив голову к земле. Все люди, которые были сделали тоже самое, после чего маг сказал:

– Молви, новый халиф великого Дершааба.

Теринс с трудом пришла в себя, не до конца понимая, что от неё хочет старик. Она неуклюже вышла из купели, её кожа была покрыта молоком, а нагота больше не стесняла, как это было до ритуала. Чародейка, пробывшая достаточно долго среди дершаабов и видевшая, как Джамаль произносит свои речи, копировала его движения, подняв левую руку вверх согнутую в локте так, чтобы кисть была на одном уровне с плечом и начала говорить. Неразборчиво, тяжело и медленно она стала нести слово, которое должна:

– Король Дженетиве обманом подослал к нам убийцу! Жизнь халифа Джамаля была прервана в самом расцвете его лет и на пике власти! Теперь я, его законная жена, по праву занимаю его место здесь, среди степей и песков. Я новый правитель великого и смиренного народа. Будучи очень злой на короля и его подданных, я, Теринс, пройдя ритуал и подтвердив своё право, носящая под сердцем ребенка Джамаля, призываю вас, великий народ на священную месть! Пускай обидчики захлебнуться в своей крови, словно грязные свиньи, которые недостойны быть даже пищей! Я объявляю Джаалькараду Верландии!

Сайлладдин, не вставая с колен, громко и ясно переводил каждое слово, которое говорила чародейка. Люди шумели, обсуждая сказанное. Как только речь оборвалась, весь храм замер. Все люди молчали, стоя в оцепенении. Через несколько минут гул за пределами храма утих, и местность наполнилась гробовой тишиной. Было слышно, как дует ветер, гоняя по серпантинам песчаных дюн маленькие крупицы. Люди от мала до велика, женщины и мужчины, все они, словно по команде, встали в полный рост и подняли левую руку вверх, так же как Теринс и закричали. Гул набирал силу, когда слова Теринс дошли до самых дальних её подданных, люди тут же развернулись и стали расходиться из храма. Сайлладдин подошёл к чародейке и накинул на неё саван, которую служители до сих пор держали на своих руках.

– Надеюсь для тебя всё прошло не так страшно, как для меня – старец прижал к себе женщину.

– Всё хорошо, Сайлладдин. Чувство, будто я всю ночь пила, теперь у меня дикое похмелье – Теринс опустила голову на грудь мага.