Легенды о любви и дружбе

...Обратившись к Зарду, Вис в очень резких выражениях указала ему на неуместность его приезда в такой момент, когда все^уже готово для свадебного празднества, и предложила ему убираться подобру-поздорову и передать пославшему его шаху, что такому дряхлому, выжившему из ума старику, как он, следовало бы лучше готовиться к переселению на тот свет, нежели к обручению с чужой женой...

Молча выслушав Вис, Зард немедленно же поскакал обратно в Мерв, где его с нетерпением ждал Моабад...

Груз горя пал на спину Моабада: он то извивался, как змей с раздавленной головой, то сердце его пенилось, как кувшин, полный молодого вина. Все бывшие с ним приближенные скрежетали зубами от гнева... Воины и приближенные Моабада посоветовали своему повелителю жестоко покарать Шахро и ее страну...

Узнав о военных приготовлениях шаха Моабада, Виро и его знатные гости в свою очередь отдали приказ своим армиям собираться на войну...

Шах Моабад выступил из Мерва с таким войском, что земля начала дрожать под ним от его тяжести и многочисленности; пыль от него поднималась так высоко, что, казалось, луна и пыль держали тайный совет друг с другом; войска сквозь пыль виднелись будто звезды сквозь редкие тучи...

Когда с востока взошло солнце, у которого визирь — луна, а трон — утро, отряды обоих войск быстро построились в ряды и стали проходить перед обоими царями, готовые к смотру и бою. С обеих сторон забили в барабаны, затрубили в трубы и фанфары, и тут поднялся такой шум, как будто это были голоса бесов, и все, заслышав его, ожесточились друг против друга. Стоял такой грохот, что давно уже умершие и обратившиеся в прах трепетали в земле от ужаса.

Войска устремились друг на друга, и стремление их было подобно осеннему ветру, который срывает листья с деревьев...

До вечера длился бой обеих армий. В пылу битвы один становился барсом, другой — диким козлом. Любимого отца Вис, Карана, сразили враги его, и вокруг него пало 130 других приближенных и витязей Виро. Как будто шел дождь, и каплями его была смерть. Столько людей было перебито, что мертвые лежали груда на груде, и вокруг них струились потоки крови.

Увидев отца своего Карана сраженным и стольких приближенных вокруг него бездыханными, Виро воззвал к своим витязям:

— Братья! Нерадение в бою есть мерзость и позор. Не стыдно ли вам перед столькими вашими соплеменниками, которые пали на радость врагам?! Не стыдно ли вам перед Караном, чья седая борода окрасилась кровью?!

...Сказав это, он устремился на врагов со своими приближенными, рабами и военачальниками; запылал он как огонь и был неудержим...

Когда закатилось солнце, то казалось, что и счастье Моабада закатилось вместе с ним, и судьба лишила надежды царство Моабада...

Увидя Моабада убегающим, Виро возрадовался, но не сошел он еще с коня, как напали на него деламцы, гилянцы и керманцы, бесчисленные как песок, как шерсть животных, как дождь и листья деревьев. Войска Виро и чужие, что были с ним, все обратились в бегство, не вступая в битву с деламцами и гилянцами, ибо они были на удивление многочисленны и вожди их славились своей отвагой.

...Узнав о том, что Виро сражается с деламцами и гилянцами, Моабад в тот же миг повернул обратно и, несмотря на то, что от усталости он уж не мог двигаться, помчался назад так стремительно, что и ветру не догнать было его пыль.

Он прибыл со своими войсками в Гораб, где находилась Вис.

...К Вис приходит посланный шаха, которому шах поручил передать Вис, чтобы она успокоилась и покорилась воле бога — стала бы его женой, ибо она отдана ему самим провидением и у нее нет никакого другого исхода, кроме как смиренно покориться воле всевышнего...

Вис отнеслась к этому призыву как к новому оскорблению... Она в гневе и негодовании отвечала гонцу Моабада, что все домогательства шаха напрасны и оскорбительны для нее и она не даст увезти себя из замка своего мужа. Она никогда не принесет Моабаду счастья, ибо она уже стала женой своего брата, но если бы даже она не имела мужа, то и тогда она не стала бы женой человека, который убил ее отца...

Известие, принесенное его посланным, лишь еще больше разожгло желание Моабада жениться на Вис, и он отдал приказ своим военачальникам принять все меры к ее похищению. Затем Моабад позвал к себе своих братьев, Зарда и Рамина, и стал им говорить о своих намерениях в отношении Вис.

Рамин, воспитывавшийся вместе с Вис в Хузистане, уже давно был влюблен в нее, но скрывал это от всех.

Его любовь и желание были подобны ниве, иссушенной засухой: надежда на появление плода была погублена; но едва он услышал о Вис, как надежда снова вернулась к нему и как сухая нива зазеленела от воды, так и Рамин получил надежду вкусить плод.

Любовь к Вис снова зажглась в сердце Рамина, и он не в силах был дольше молчать. Движимый своим чувством, Рамин высказывает свое мнение Моабаду по поводу его намерения жениться на Вис.