Легенды Оромеры. Великий Орёл.

— По карте мы в тридцати — тридцати пяти километрах от областного центра, тракт наезженный, но почти безлюдный. Здесь недалеко только небольшое поселение, со странным названием «Выселки», мы его обойдём. Ночи тёплые. Предлагаю не торопиться и поохотиться. Как ты, не знаю, а я мяса хочу… ну или птицы, — недобро помянул он ночного гостя — филина.

Они погрузились и свернули вглубь леса.

Постепенно дубы заменил мрачный захламлённый лес. Кроны сомкнулись, а зимнее неяркое солнце не торопилось проникать сквозь густую лиственную крышу. Стало ощутимо темнее. Ворон грустно ломился вперёд, вероятно, размышляя о превратностях засранки-судьбы, поманившей тёплым стойлом с доброй Бабой-Ягой и тут же вытряхнувшей в дикий мир, полный гниющих корней и мошек. Костя, исцарапанный и покусанный невидимыми мерзкими букашками, издавал плохо понятные нерусскому человеку звуки, продолжая свою позитивно-изыскательскую деятельность. В какой-то момент, они встретили ежа, к удовольствию последнего, признали добычу несъедобной и вышли на узкую тропинку, ведущую из ниоткуда в никуда.

Остановившись перевести дыхание, хозяин ездового динозавра опустил глаза на обочину и вздрогнул от летящего на него большого пучка перьев.

— О, вот и еда! — радостно заорал он, сцапав добычу на лету. И тут же ловко перевернул вниз головой, перехватив за лапы.

На этот раз он не обратил внимания на то, с каким недоумением рассматривает его ящер…

***

Присмотревшись к пыльному перьевому мешку, Ворон определил в нём наличие разума, и теперь, искренне недопонимал, почему хозяин развил такую кипучую деятельность по поиску подходящей стоянки. Еды-то ведь всё равно нет! Да и лес был тих и пуст. Но потом ящер прикинул наличие продемонстрированного ему утром сала, мысленно прикрепил последнее к гречневой крупе, также имеющейся в достатке, и смело свернул к небольшому водоёму, который, с некоторой натяжкой, можно было обозвать лесным озером. Кто его знает, этого хозяина, может, он решил этот «разум» тоже накормить? Мелкого оборотня же кормил? Тогда Ворон в очереди всё равно первый!

Работа между тем кипела. На месте Костя быстро набрал палок, выкопал ямку для кострища, обложил его камнями и, сделав удобный очаг, сообщил:

— Сейчас распотрошим, и в глину, запекаться, а потом, из костей супчик да с гречечкой и салом. Такой мировой закусон будет, я даж пятнадцать капель из фляги использую!

Ворон покосился с сомнением. Сознание, пропустив разглагольствования о неведомых «каплях», таки выцепило из речи хозяина слово «кости» и теперь пыталось соотнести с будущим ужином… а они никак не соотносились.

Притороченная к седлу курица, тем временем, мирно висела вниз головой, не подавая признаков жизни.

Динозавр затосковал окончательно. Аккуратно подцепив когтем хозяйскую «добычу», он порвал подвязки и, положив тушку на травку, стал ждать оборота. Но без толку, так как дурная несушка старательно притворялась трупом.

***

Серый день почти растворился в сумерках, когда из костра весело полетели трещащие искорки от сосновых дровишек и появился дымок. Костя обернулся к обеду и обнаружил… динозавра. Ящер плотоядно облизывался на тушку, аккуратно лежащую на травке. В сравнении с наглой мордой, курица казалась крохотным цыплёнком.

— Стой! — заорал охотник.

Ворон удивлённо обернулся и замер, а вот пеструха такого послушания не проявила. Она резво вскочила на ноги и помчалась прочь.

— Держи её!!! — дико завопил Костя, бросившись наперерез убегающему обеду.

Птица судорожно металась по песчаной гряде, пытаясь прорваться к тростнику и затаиться в нём. Но жаждущий сытного обеда парень взметнулся в воздухе, как цирковой акробат, и всем телом придавил беглянку. Под ним охнуло. Он, кряхтя, встал и сгрёб добычу, почему-то гладкую и оставшуюся без перьев. Подсознание, ощутившее неладное раньше разума, попыталось намекнуть, что с добычей что-то не так… Костя же нравоучительно пропыхтел: «Врёшь, не уйдешь!..» — намеки до него пока не дошли…

Сзади хмыкнул динозавр.

Доходило постепенно.

Сначала – объём, странно крупноватый для птицы…

Потом руки ощутили неправильную гладкость – совсем не перьев…

Парень опустил глаза.

Перед ним, пытаясь прикрыть себя руками, сидела абсолютно голая девчонка!

— Поели... — только и смог вымолвить он.

Глава 26 ЭМИЛИЯ. Что делать с малявкой!? (Оксана Лысенкова)

- Сэмюэль!

Луиза находилась где-то на грани между обмороком и истерикой, глаза женщины пытались метать молнии. Получалось не то чтобы очень, поскольку молнии тут же гасли в слезах, готовых выплеснуться наружу фонтаном. В дом заходить эта в высшей степени благочестивая леди не захотела наотрез, хотя Генри сделал ровно две попытки сподвигнуть супругу к выполнению минимальных правил этикета. В конце концов, выразительно глянув на родственника и пожав плечами, Генри сдался и помог Луизе опуститься на скамейку справа от входной двери. Из-под скамейки тут же с писком прыснул в разные стороны давешний котёночий выводок, живые вперемешку с механическими, толком и не разобрать, где какие.