Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

У того, что «над» много господ, но у тех, что «под» – Он один. По Великому Лесу протекают десятки рек, и все те живорезы, такие как гигантские пираньи, угри, скаты–гуманоиды, тритоны и прочие, что обитают в них, в единый голос булькают о своей повинной Шигхломару. По большому счету мы можем только догадываться, что там происходит на дне Рыжей или Гнилой, а так же на других водных просторах Великого Леса. Однако кое–какие обрывки сведений у нас все–таки есть. Где–то в недосягаемых недрах, освещенных лишь фонариками рыб–убийц и люминесценцией водорослей, в провале, уводящим к черным тайнам и опасным секретам, возведен дворец для Шигхломара – Ампура. Из блоков–ракушек, покрытых зелеными струпьями минералов, стоят там неприступные стены. Башни с нанизанными на них скелетами утопленников вздымаются вверх. Ходят толки, что из Ампуры есть прямой лаз к Червонному Капищу – святая святых всех живорезов. Все подводные жители, мнящие себя приверженцами Шигхломара, приносят в Ампуру жертв, пойманных на поверхности. Так или эдак, живорезы не дают утонуть своему пленнику до того, как он не окажется перед отвратительным ликом Бога–Идола. Живорезы считают, что их Повелитель, лицезрея «захлебывания» у себя перед престолом, получает огромное удовольствие. Если так судить, то у Шигхломара самая большая армия почитателей, и благо, что она еще не нашла способ, как пробраться в Соединенное Королевство.

Мы скачем по Великому Лесу уже как пятые сутки подряд. Рука Бога–Идола немного изменила направление перста. Теперь она тычет на северо–северо–запад. Каждый в нашей компании ощущает на себе ее пагубное влияние. Мы испытываем, как душевные, так и телесные страдания. У Альфонсо ни с того ни с сего стали выпадать волосы. У Настурции облупились все ногти, а губы приобрели оттенок голубики. У меня все чешется и зудит. Мы часто препираемся по мелочам, спорим и обзываемся (пожалуй, что переходы на личности в этом самое огорчительное). Это что касается нас троих. С Лютерией все куда хуже. С каждым днем она словно бы тает. Белая словно мел, скупая на слова, с полуобморочным выражением лица, Лютерия неизменно сжимает в ладони медальон Ураха. Мы предложили ей (опять) нести пятерню Дроторогора по очереди, но магистр Ордена Милосердия наотрез отказалась. Проклятая рука «сознательно» (даю свою руку на отсечение, что именно сознательно) ведет нас через самые непроходимые болота, кручи и кустарники. Ее маршрут часто пролегает через биваки живорезов (что заставляет нас сражаться с ними) или сквозь пропасти. В Великом Лесу всюду и везде витает присутствие Хрипохора. Нет, живорезов тут почти нет, они все ушли на войну с Соединенным Королевством, но сама энергетика Хаоса, в меня, как в мага, вливается безостановочно. Она отравляет кровь, дурманит голову и распаляет во мне желание причинить кому–нибудь боль. Короче, кошмар.

К шестому восходу солнца, рука Дроторогора ткнула строго на север. Резко уж очень. Вчера еще двигались к западу… Хм, хм.

Чаща, благоухающая сотнями цветов и папоротников, сколь миловидная, столь же и опасная, неожиданно обзавелась мощеным булыжником. Мы переглянулись. В самом деле? В Великом Лесу кто–то прокладывал колею? Что за выкрутасы!

Постепенно среди деревьев и бугров, обметанных травами и ползучими лианами, стали показываться развалины некого комплекса зданий. Тут, за пригорком мелькнет обвалившаяся башня, там, за утесом, среди зарослей дрока, вспучится почерневшая кладка стены. Меня эти разбросанные по округе руины заинтересовали. Вероятно, мой мозг искал возможность переключиться на что–то, не связанное с лапой Дроторогора, с Укулукулуном, Короной Света и прочими проблемами. Мерно цокая по мостовой, я с седла Марви оглядывал фрагментарные, вылезшие, подобно грибам из–под земли, колонны со змеями–канелюрами, мелкие переплетения букв на сохранившихся фризах одиночных домов и мраморные раковины искусственных прудов. Пересохшие, они приняли в свои трещины неприхотливые побеги кислицы и вьюнка. Проезжая мимо ветхой колокольни, я подсознательно уже о чем–то догадывался. Впереди нас ждала арка с выбитыми створами ворот. Сверившись с рукой Дроторогора (она упиралась точно в проход древнего города), мы направились вперед. Здания, здания, здания – со всеми ними время обошлось жестоко. Линии улиц, перемешивающиеся со стежками зелени, то вели по дуге вверх, то уводили куда–то в сторону. Становилось жарко.

– Что это за город и что в нем тут так парит? – задался риторическим вопросом Альфонсо. – Баня, что ли рядом?

Мой лоб, медленно, но верно покрывался испариной.

– Ага, с вениками, шайками и черпаками, – пошутил я.

– Думаю ответ где–то там, – махнула перчаткой Настурция. – Ох, не по нраву мне это унылое зодчество.

– Хочешь, чтобы твой пессимизм перекинулся бы и на нас? – буркнул Альфонсо. – С меня хватит одной холерной вороны в отряде – Калеба.

– Заткнись и поезжай дальше! – огрызнулась Настурция Грэкхольм.

– Сама заткнись! – раздувая ноздри, рявкнул следопыт. – Молчи уже!