Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

– Браигиляр – так зовут дракона в яйце, вылупится ущербным, – грустно поведала нам Имиш Ампту.

– Почему? – удивилась Настурция.

– Из–за того, что мой отец не смог правильно обустроить хранилище для яйца, – ответила принцесса–цирвад, приникая к коробу лицом. – Тепло Шамсундоля попало под скорлупу и нанесло Бараигиляру непоправимый вред…

– С чего вдруг такие поспешные выводы? – поднял бровь я.

– Я общаюсь с Браигиляром через Сапфир–Благословение, – просто ответила Имиш Ампту. Потом на ее глазах появились слезы:

– Тонкая кожица Браигиляра ошпарена. Он плачет и хочет к маме. Он отчаянно завет ее! Мне его жалко.

– Для нас это может плохо кончится, – высказала наши общие опасения Настурция.

– Лоргварзабараз будет в гневе, – согласился я.

– За сына дракон возьмет горькую палату, но не с вас, а с Шамсундоля… Вашей вины в том нет.

– Я бы так не торопился с суждениями.

– Так будет. Мне открыли это Шибунусы.

Ледянки все приближались и приближались, а я, раскачиваясь в седле, будто бы находился в прострации. Я отрешенно перебирал в себе все «свидания» с Укулукулуном и то, как меня спасали от их явно гибельных финалов. Горгон Преломляющий Оттенки – гениальный чародей–инженер, Бракарабрад – отшельник клана Серебряной Росы, Серэнити – Великий инквизитор Иль Градо и примас Братства Света, Алан Вельстрассен – понтифик Братства Света и Петраковель – оракул Оплота Ведьм, все они смогли отодвинуть от меня фатум лишь по невероятной случайности. Физическая сила Укулукулуна, его военная выучка, оточенная вечностью, и способности к созиданию волшебных эманаций стоят за гранью человеческих – и не человеческих, если брать Петраковель – возможностей. Да, архонт точно меня уничтожит, если только… Вопреки всей этой безысходности во мне теплится, как масленый комочек на тарелке манной каши, надежда. Эмириус Клайн, Матрона Тьмы, Та, что без всякого страха готова ответить мечом на любой Вызов, Помазанница Ураха. Она обещала мне, что не бросит меня. Что в самый ответственный момент придет ко мне на выручку. Не знаю почему, но я верю ей. В своих визиях я проникся тем, какая она, эта Эмириус Клайн. Она показала мне ту себя, которую никто другой из смертных никогда не видел. Мягкая, заботливая, нежная и неотступная от идеалов любви и чести, – такова настоящая Эмириус.

Уже скоро она сможет подтвердить или опровергнуть свой образ в моих глазах. Я жду этого.

Мы въехали в Ледянки и поскакали промеж их истрескавшихся базальтовых глыб по едва приметной тропинке направо. Сбоку от меня клубилось туманом Кристальное Одиночество. Его воды, фосфоресцирующие бархатистым фиолетовым оттенком, были безмятежны и гладки. Ничто и никто не нарушал их застывшую» гармонию. У берега Кристального Одиночества, то тут, то там, едва–едва шевелил стеблями тимьян обыкновенный. Как же здесь красиво! Все тут будто бы такое, каким было тысячи и тысячи лет назад!

Миновав несколько крутых подъёмов и спусков, усеянных нарядными смородиновыми кустами, мы, спустя пару часов, оказались перед громадной выемкой, уводящей в недра скалы. В пещере, как и в тот раз, при нашем появлении весь потолок озарился эфемерным светом звезд. Имиш Ампту, прогибаясь под тяжестью короба (нам она его нести не дала), затаив дыхание, шла первой. Снисхождение по вертикали вниз сопровождалось резким понижением температуры. Когда мы достигли логова дракона у меня изо рта вовсю шел пар. Ага… Влияние Дроторогора… Здравствуйте. Ошметок Юкцфернанодона, я опять ощущаю твои липкие и мерзкие щупальца на моей душе…

Какой предстала перед нами Лоргварзабараз? Могучее тело вирма, подобно высеченному изо льда монументу, дугой простиралось от одного края каверны до другого. Я вдруг понял. Оцепенение Кристального Одиночества, как в зеркале, отражало то, что случилось с его владыкой. Казалось, что дракон мертва, но…

– Она еще жива.

Голос, слабый и такой знакомый…

Не помня себя от радости, я обнял Лютерию Айс. Магистр Ордена Милосердия, изрядно исхудавшая и сильно продрогшая, едва держалась на ногах. Однако ее взгляд был тверд и полон отваги.

– Ты не знаешь всей истории, но мы… – быстро заговорила Настурция. Лютерия ее перебила:

– Настурция, милая моя. Вы привели сюда Имиш Ампту и принесли яйцо. И то, и то правильно, – переводя взор на принцессу–цирвада, сказала магистр. – Лоргварзабараз заморозила меня, однако не лишила слуха. После вашего ухода она общалась со мной мысленно и поддерживала в противостоянии с дланью Дроторогора. Когда вы убили Гравразуба с его Брошу–Ха, а Гнилая поглотила Ол–То, Лоргварзабараз, отпустила меня, распустив надо мной сеть своих чар. Затем она сразу погрузилась в беспробудный сон. Восстановит он ее или нет? Я не берусь сказать этого. Однако с уверенностью могу заявить: дракон, что вы имеете счастье лицезреть – исключительное создание Порядка. Сам Урах после Великой Войны благословил ее Своим Именем, хоть она и не приняла Его.