Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Паника пробиралась всё глубже под серо-белый мех, пронзая кожу на спине острыми иголками и парализуя один орган за другим. Лапы похолодели; нос высох; сердце ещё трепыхалось, но с такой бешеной скоростью, что долго не выдержит и разорвётся. Даже мысли, не желая страшной кончины, в полном составе куда-то улетучились.

Брысь повращал глазами, проверяя, действует ли у него хоть что-нибудь, и наткнулся взглядом на девочку. Опираясь пальцами босых ног на выступающие части ивового плетения, малышка бесстрашно перевесилась через накренённый край корзины и что-то лепетала, тыча указательным пальчиком в сторону багрового купола над Москвой и стремительно растущего чёрного облака над усадьбой Воронцово. Очевидно, рассерженные захватчики использовали найденные зажигательные смеси «по назначению».

Искатель приключений машинально отметил, что с глазами у него всё в порядке, и навострил уши, старясь вникнуть в то, что твердил ребёнок. Мартин и Альма, которые придерживали девочку зубами за ситцевую рубашку, кажется, прекрасно её понимали, потому что выглядели не озадаченными, а всего лишь недовольными непоседливостью малышки.

– Позал! Позал! – звонко кричала та.

Брысь потряс головой, усилием воли прогоняя панику и возвращая ясность мыслей: девочка просто так мала, что ещё не в ладах с некоторыми звуками. Как же долго растут человеческие дети! Разве можно представить, например, кота, который бы, прожив на свете не менее четырёх лет, чего-нибудь не выговаривал?! Уж слово «пожар» он бы ни за что не исковеркал!

– Нужно выровнять корзину! – наконец окончательно пришёл в себя «главнокомандующий». – Мартин, сможешь затащить внутрь оставшиеся мешки и разложить их равномерно на дне?

Мартин вытаращил глаза, что должно было означать «разумеется!», и скосил их на девочку, вероятно спрашивая: «А её кто держать будет?» Потом его взгляд встретился со взглядом Альмы и надолго в нём застрял. Брысь уже начал терять терпение, думая, что влюблённый пёс (только слепой бы не заметил, что Мартин втрескался в красивую овчарку по белую кисточку на своём беспородном хвосте!) забыл о проблеме, но тут Альма перехватилась зубами поудобнее, а Мартин, наоборот, осторожно выпустил свой край девочкиной рубашки. Малышка продолжала лепетать про «позал» и «деду», к счастью не осознавая опасности и совершенно не боясь высоты. В отличие от вцепившихся в ивовые прутья Рыжего, Савельича и даже Васьки, который хоть и храбрился, но как-то неубедительно, не делая попыток высунуться из корзины и посмотреть вниз.

– А где Пафнутий?! – вспомнил Брысь о «младшем компаньоне» и снова почувствовал на спине острые иглы паники.

– На тебе, сзади прицепился, – слабым голосом отозвался Рыжий.

Брысь облегчённо выдохнул и попросил:

– Отцепите его кто-нибудь, он меня насквозь проткнул!

Мартин обхватил упитанное зеленоватое тельце зубами и потянул на себя, однако «м.н.с.» лишь крепче вонзил коготки в своего лучшего друга и притворился, что находится в бессознательном состоянии. Он и правда с минуты на минуту ждал спасительного обморока, который в этот раз вёл себя коварно и лишь дразнил звоном в ушах, кружением в голове и дрожанием во всех членах. Что не мешало, впрочем, Пафнутию не поддаваться на применение силы со стороны и продолжать цепко держаться за «руководителя миссии», ответственного за его жизнь.

***

Наполеон снова прошёлся по комнате, пиная бумажные комочки и обдумывая следующую фразу своего послания. Внезапно он резко повернулся и стремительно подошёл к стене, на которой висел большой портрет Александра Первого. Сузив глаза, он долго и пристально вглядывался в лицо российского императора, пока ему не стало казаться, что тот смотрит в ответ, причём насмешливо и даже будто бы презрительно.

Ощутив новый приступ раздражения и злости, Наполеон кинулся к недописанному письму. «… Сожжены три четверти домов – уцелела лишь четвёртая часть! Такое поведение ужасно и бессмысленно! Гуманность, интересы вашего величества и этого великого города требовали, чтобы он был вверен моей охране, если русская армия оставила его незащищённым! – лихорадочно строчил он, ломая перья и разбрызгивая чернила. – Следовало бы оставить в нём администрацию, учреждения и стражу! Именно так поступали в Вене, и в Берлине, и в Мадриде!»

– Здесь не Вена, не Берлин и не Мадрид! Здесь Москва, здесь Россия! Об неё можно и зубы обломать! – послышалось вдруг Наполеону, и он в смятении обернулся, уставившись на портрет.

Ему показалось, или взгляд российского императора и впрямь изменился? Стал более жёстким, у губ залегла непримиримая складка. Была ли она раньше? Чертовщина какая-то…

Глава шестьдесят пятая

Оставив тщетные усилия освободить Брыся от «острых иголок паники», оказавшихся на деле цепкими коготками Пафнутия, Мартин занялся мешками с песком. Однако при первой же его попытке потянуть за одну из верёвок, к которым были привязаны утяжелители, корзина, и без того перекошенная набок, ещё сильнее накренилась, и «воздухоплаватели» завопили от ужаса.