Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

– П-п-пусть он лучше перегрызёт верёвки и совсем освободит нас от груза! – дрожа всем телом, предложил Савельич.

– Нет-нет! – вскричал граф Брюс. – Тогда корзина взлетит ещё выше, туда, где воздух может быть настолько разрежен, что станет трудно дышать! К тому же температура наверху значительно ниже, чем внизу. Девочка замёрзнет!

– И я! – подал наконец голос «м.н.с.», вероятно привлечённый научным поворотом беседы.

– Да и мешки тяжёлые! Вдруг они упадут кому-нибудь на голову? – привёл ещё один контраргумент сердобольный Рыжий.

– Тогда поступим так, – принял решение «руководитель полёта», смирившийся с присутствием колючего «рюкзака» на своей спине. – Мартин и все остальные, – Брысь кинул взгляд на овчарку и малышку, которая продолжала с любопытством разглядывать проплывающие внизу пейзажи, – кроме Альмы и девочки, смещаются на противоположный край.

«Воздухоплаватели» отступили туда, куда указал им Брысь, и корзина немного выровнялась. Правда, тут же возникла новая проблема: малышка, недовольная тем, что обзор ухудшился, стала карабкаться выше, а когда Альма потянула её за рубашку, не пуская вверх, то горько расплакалась и опять стала звать «деду». Да так жалобно, что у всех навернулись слёзы, а его сиятельство принялся шумно сморкаться в кружевной платок (что, впрочем, слышали только «избранные»).

– Ну хорошо, хорошо, – сдался Брысь, – летим как раньше! Просто держитесь крепче.

Мартин, не скрывая радости, вернулся на прежнее место, рядом с Альмой, чтобы вместе придерживать любознательную малышку.

– Целкофь, целкофь, делевья, делевья, лека, – старательно перечисляла девочка.

– Какая река? – заинтересовался «руководитель полёта».

– Нара, – глянув вниз, сообщил Яков Вилимович. Бывший учёный уже взял себя в руки (а может, вспомнил, что он призрак и падения ему не страшны) и теперь занимался мысленными арифметическими подсчётами и математическими выкладками, анализируя соотношение веса корзины и объёма воздушного шара и решая прочие необходимые для воздухоплавания уравнения и задачи. Даже сожаления о безвозвратно утерянной Книге с важными формулами и рецептом бессмертия отошли на задний план, настолько необычным было то, что происходило с ним сейчас благодаря его «собственным» посланцам в прошлое.

– Юди, юди, юди, мно-о-о-го юдей! – вещала между тем девочка. – Осади, осади, осади, мно-о-о-го осадей! Уски, уски, уски, мно-о-о-го усек!

– О чём это она? – растерялся Брысь.

Савельич метнул на малышку хмурый взгляд:

– Ей бы к логопеду!

– Войска внизу! – «перевёл» услышанное бывший генерал-фельдмаршал. – Люди, лошади, пушки…

– Французы? – испуганным хором воскликнули пришельцы из будущего и Васька. (Котёнок уже давно прикидывал, насколько сильно влетит ему от «мамани». Выходило, что мало не покажется.)

Яков Вилимович посетовал:

– Эх, сюда бы трубу зрительную, поелику не разгляжу никак. Слаб уж глазами-то стал!

– Наши это! – уверенно заявил книгочей. – Село Тарутино возле реки Нары расположено, а там ставка Михаила Илларионовича Кутузова, главнокомандующего. Тут произойдёт Тарутинское сражение, которое окончательно сломит армию Наполеона.

***

«…Я веду войну против вашего величества без всякого враждебного чувства. – Собственная фраза так растрогала Наполеона, что он даже прослезился и какое-то время сидел с прижатым к глазам платком. – Одна записка от вашего величества, полученная до или после последнего сражения, остановила бы моё движение, и я даже хотел бы иметь возможность пожертвовать выгодой занятия Москвы. Если ваше величество сохраняете ещё некоторый остаток своих прежних чувств по отношению ко мне, то вы истолкуете это письмо в хорошую сторону. Во всяком случае вы только можете быть мне благодарным за отчёт о происходящем в Москве. Я молю бога, государь, мой брат, сохранить вас в добром здоровье и благополучии.

Вашего и. в. верный брат Наполеон».

С облегчением поставив витиеватую подпись, Наполеон снова обернулся к портрету. Александр Первый загадочно усмехался…

Глава шестьдесят шестая

– Птиськи! – вдруг весело рассмеялась девочка, а Мартин и Альма, не имея возможности привлечь внимание друзей голосом, принялись изо всех сил махать хвостами и выразительно вращать глазами.

– Что там у них произошло? – поинтересовался Брысь у его сиятельства, единственного, кто мог свободно перемещаться по корзине, не нарушая хрупкого и весьма относительного равновесия.

Яков Вилимович, погружённый в научные размышления – насколько хватит заключённого в шаре объёма газа и не пора ли им уже начать снижаться, вопроса не расслышал. Зато малышка обернулась к сгрудившимся в противоположном углу котам и пояснила:

– Мно-о-ого птисек!