Легионы - вперёд!

того, кто я... Я - Утер Пендрагон, он же Риотам, король бриттов Арморики. А

этот твой друг - предатель и изменник. Я его хорошо помню.

- Я ничего не понимаю, - Феликс сжал виски руками, будто у него вдруг

разболелась голова. - Зачем ты погнался за ним? И почему Аррий бежал?

- Ха! Как видно, и он меня тоже запомнил. Потому и сбежал. Он был порученцем

Арванда, который навел на нас готов. Арванд и негодяй Аррий виновны в гибели

моей армии при Деоле. Если мне попадется эта крыса, я прирежу его без

сожаления. Так и знай, священник.

- Но как же так...

- Аррий сбежал, едва увидел Утера, - сказал Петрей. - И тем признал свою

вину. Теперь мы точно знаем, что он предатель и шпион готов. Я не удивлюсь,

если те 'разбойники' действовали по его указаниям.

Феликс потрясенно молчал. Слова центуриона слишком походили на правду.

- Что нам теперь делать? - спросил Венанций, нарушив общее молчание.

Петрей задумался. Само собой как-то вышло, что теперь он принимал все

решения.

- Значит так. Аррий пытался убедить нас, что бургунды не выступят против

Рима. Наш святой отец разболтал ему о цели посольства, и он пытался это

использовать. Убеждал настойчиво. А раз он работает на Эвриха, скорее всего

все обстоит как раз наоборот. И бургунды собираются выступить. Об этом

необходимо предупредить Красса.

Центурион поскреб щетину на подбородке и продолжил:

- Но я все равно должен сам убедиться. Сам все проверить. Сделаем так -

Венанций поедет к армии и расскажет Крассу обо всем, что мы тут узнали. Мы

же двинемся дальше...

- Без меня, - тихо сказал Фульциний.

- Что?

- Я никуда не поеду, пока не найду Ливию. Это я отвечал за нее, а теперь ей

грозит опасность. Из-за меня.

- Я тоже..., - начал было Венанций, но тут Петрей грохнул кулаком по

доспеху.

- Заткнулись оба! Развели тут... Как греки какие-то! Вы - воины Рима. Долг

прежде всего. Как я сказал, так и будет. Венанций поедет к Крассу.

Патриций опустил глаза.

- А ты, Фульциний...

- Позволь сказать мне, центурион, - перебил его Утер.

- Ну?

- Мне незачем ехать к бургундам. Мой путь лежит в Арморику. Ты знаешь это.

Но перед этим я могу потратить день-другой на поиски девушки. Не так ли?

- Дело твое, - буркнул Петрей.

- Мне предстоит нелегкое дело, там дома. Чтобы доставить Крассу мечи

бриттов, мне нужно вновь занять трон предков. Это будет непросто, и помощь

мне не помешает. Отпусти со мной Фульциния. Я вижу, что он влюблен, а кому

как не мне знать, что такое любовь... Пользы от него тебе все равно не

будет.

Петрей долго молчал, затем обвел глазами всех сидевших вокруг костра.

- Что ж. Пусть будет так. Выходит, посольство наше окончено. Здесь мы

расстаемся, и пути наши расходятся. Мы с Феликсом едем к бургундам. Утер и

ты, Марк, идете в Арморику. Венанций - возвращается к армии.

- Я буду молить Господа, чтобы мы еще встретились, - печально добавил

Феликс.

- Не скорби раньше времени, жрец. И дай-ка сюда вина!

Костер догорал, и красные угли отбрасывали причудливые отблески на лица

людей. Отчего-то Фульцинию казалось, что он больше никогда не увидит своих

спутников, и от этого было особенно горько.

Оставив Плаценцию, армия Красса двинулась на запад, и спустя десять дней

вступила в провинцию Приморские Альпы. Разбив здесь лагерь, полководец

собрал совет, чтобы решить, как быть дальше. За последнее время Красс

получил немало сведений о противнике. Он знал, что армия Эвриха, примерно

равная по численности его собственным войскам, расположилась у Акв

Секстиевых, перекрывая римлянам путь вглубь Галлии. Помня о битвах с

Рицимером и Гундобадом, Красс не сомневался, что его легионы разгромят это

скопище варваров, хотя Эврих и считался опытным полководцем. Гораздо больше

Красса беспокоили бургунды.

Слишком многое указывала на то, что Гундиох решил выступить союзником готов

и ударить во фланг римской армии. Во-первых, об этом толковал Эвердинг,

ссылаясь на услышанные в лагере готов разговоры. Эвердингу Красс не доверял,

как весьма подозрительному субъекту, однако его слова подтверждались и

другими источниками. Так, префект Полемий прислал из осажденного Арелата

своего гонца. Гонец этот рассказал о неудачном штурме города, прибытии

вандалов и, что важнее, о выведанных прознатчиками префекта планах Эвриха.

Выходило так, что готы ждут подхода бургундской армии в десять-двенадцать

тысяч мечей. Сведения Полемия подтверждал еще и Венанций, прибывший в лагерь

с рассказом об обнаруженном ими шпионе готов, который пытался всяческими

путями убедить римлян в нейтралитете бургундов. Да, слишком многое

подтверждало неприятные вести, и Красс не мог игнорировать исходившую от

бургундов опасность.

План действий представлялся Крассу достаточно ясным. Всеми силами идти на

Эвриха и раздавить его армию в одном главном сражении на равнинах Нарбонской

Галлии. Плану этому могло угрожать только прибытие бургундов, тем более что

с севера уже приходили сообщения о замеченных там войсках варваров. Поэтому

на совете военачальников было решено отправить на север один легион с

приданными ему вспомогательными войсками и задачей обезопасить главные силы

от внезапного удара бургундов.