Легионы - вперёд!

скиров, ругиев, герулов и прочих изгнанников из разных племен, которым не

повезло так, как готам, вандалам, бургундам. У них не было своих королевств

и своей земли. Но их объединяло боевое братство и - стремление обрести

родину. Здесь, в Италии, они нашли ее. Она стала их королевством,

доставшимся им железом и большой кровью.

 Они не хотели и не делали зла римлянам. Наоборот, федераты стали мечом и

щитом древнего народа, некогда славного, но ныне состарившегося и

одряхлевшего. И всех устраивало такое положение. Римляне готовы были кормить

и содержать их, они - защищать Италию от любого врага. Можно сказать, Италии

повезло. У римлян в Галлии не было таких надежных защитников, и готы,

кровожадные готы Эвриха, готовы проглотить остатки римских владений, все эти

сонные виллы, где живут расслабленные патриции, городские сенаты, в которых,

куриалы состязаются в красноречии, подражая своим далеким предкам... Но

некому защитить их привычный уклад и традиции. Некому взяться за меч и

драться за земли отцов. Готы придут в Галлию с огнем и мечом и ничто ее не

спасет. Но в Италию они не придут. А если попробуют сунуться - федераты

будут драться за нее, как за свою родную землю.

 Это понимали все, и Рицимер и римский народ. Не понимал один Антемий,

пришлый гречонок, который все еще грезил видениями прошлой Империи, да кучка

римских патрициев, упрямо цеплявшихся за давно растаявший в прошлом призрак

величия. Они толкали измученную и истощенную Италию к новой войне. Снова и

снова они пытались отбить у готов Галлию и Испанию, пытались отобрать Африку

у вандалов, не понимая, что несчастной разоренной стране нужно одно - мир и

возможность залечить раны. Рицимер понял это первым, он стремился дать

Италии мир, беспощадно уничтожая очередного 'императора', возжелавшего

лавров Цезаря. И потому Рицимер был велик, а удача не оставляла его. До

недавнего времени...

 Одоакр до сих пор терялся в догадках, что случилось там, у ворот Рима. С

кем они дрались? Кто пришел на помощь обреченному Антемию? Он был в битве,

говорил с солдатами, которым удалось вырваться с поля боя, но так и не

понял, кто разбил Рицимера. Уверенность была лишь в одном - это римляне.

 Тут Одоакр усмехнулся. Хороша уверенность! Откуда в Италии взяться армии

римлян? Даже если забыть, что римляне - не воины, а овцы, как верно сказал о

них Гунтер, остается неразрешимый вопрос - кто собрал эту армию, вооружил,

обучил? И все это незаметно для могущественного владыки Италии. Невозможно!

Нет, конечно, он слышал, что в Галлии римляне пытаются оказывать готам

какое-то сопротивление. Будто бы они собирают отдельные отряды ополчения и

даже отбиваются в каких-то городах, но тут-то совсем другое! Армия. Большая,

отлично подготовленная, дисциплинированная и предводительствуемая... кем?

Ну, скажем, какой-нибудь патриций, - очень богатый патриций, - на своей

вилле собрал... Десятки тысяч профессиональных солдат-римлян? Нет, бред!

 Глядя со стены вдаль, Одоакр мучительно размышлял. Где же теперь их,

федератов, место? С Гундобадом? Хорошо, забудем об оскорблениях заносчивого

щенка. Но что он способен им дать? Он грабит и разоряет Италию. Скоро его

имя станет проклятием для здешних людей, а с ним проклянут его бургундов и

всех, кто держит их сторону. Так или иначе, у римлян теперь есть армия и с

ней надо считаться. Даже если Гундобад разобьет ее, что, кстати,

сомнительно, он продолжит разорять страну, а потом... Ненавидимый всеми

чужак, пришелец, сможет ли он удержать Италию? Не будет ли народ рад даже

готам, лишь бы избавиться от такого господина? Гундобаду-то что! В любой

момент он может бросить Италию и вернуться к отцу, в земли бургундов,

привезя с собой груды награбленной добычи. И будет героем. Но им, федератам,

бежать некуда. Их земля - здесь.

 Эх, знать бы, сколько людей осталось у неизвестного полководца! Каких силы

встретят их на пути в Рим? Может ли Гундобад справиться с войском, что

разбило самого Рицимера? Скир устало потер виски. 'Бросить бы всё. Податься

в Иллирию, к брату. Слышал, Онульф неплохо устроился. Командует где-то там

войсками. Ходит в любимчиках у Армата. Тьфу! Что за мысли! Не хватало еще

прибежать к братцу, словно побитый пес и жаться к ногам, прося убежища'.

Нет! Он - Одоакр, вождь федератов. Люди верят ему и идут за ним. Его судьба

- Италия, не Иллирия. Надо принять решение, от которого будет зависеть всё.

Трудно это, непросто... Если бы боги подали знак. Как поступить?

 - Эй, там! Кто идет?!

 Шум у ворот вырвал его из омута мыслей. Часовые внизу засуетились. Что там

еще?

 - Я - Ала, из армии Рицимера! - прокричал во тьме знакомый хриплый голос.

- Здесь ли Одоакр?

 'Не может быть! Неужели?! Вот он - знак богов!'.

 Он бросился по лестнице вниз:

 - Открыть ворота!

 

 По приказу Одоакра им подали ужин прямо в доме привратника и оставили

одних. Ала упал на скамью, бросил рядом свой тяжелый меч и с жадностью

накинулся на еду.

 - Не ожидал увидеть тебя снова, - сказал Одоакр, наливая себе вина. -

Думал, ты остался там навсегда. С Рицимером.

 - Ха! Нашего брата так легко не возьмешь! Но дело там было жаркое.