Легкая нажива

— Да нет, ничего. Спасибо за звонок. С удовольствием погуляю.

Макс положил трубку. Кажется, вполне надежно. Гэллоуэлл примет это, скорее всего, за неуклюжее вранье своего летуна. Ах, сэр, они мне звонили, что я вам не нужен!

Ты, Макс, должен всегда суметь обложить со всех сторон везунка, который хочет умотать со своими деньгами. Связать, чтобы не пошевелился, не важно, как ты этого добьешься. Все, кто остается, рано или поздно вкладывают деньги обратно в денежную машину. И ты при этом не нарушаешь никаких законов. Столы работают честно. Ты же лишь помогаешь неумолимому проценту вероятности работать на казино. А чем лучше он работает, тем жирнее твои сливки.

Можно уговорить гараж затянуть простейший ремонт. Может не оказаться зарезервированного билета. (Как, сэр? Вы же сами звонили и просили передвинуть заказ!) Иногда можно послать выигравшему пару больших бутылок шампанского во льду в качестве поздравления. Или сделать так, что стодолларовая девица постучит не в ту дверь. Потом все горько жалуются: один — «мне надо было вовремя остановиться», другой — «если б машина была готова», третий — «если б я не встретил эту девицу... если б я не перебрал... если б не вышло путаницы с билетами... если б я не получил приглашение на это ночное шоу... если б накануне отъезда у меня хватило духу отказаться от приглашения Эла Марта на вечеринку и если бы я не встретил там Джекки Ластера...»

Макс позвонил в номер Бетти Доусон.

— Что с тобой, детка? У тебя скучный голос.

— Спала, Макс.

— Пора за дело. Хочу быть уверенным, что ты поможешь нам. Наш пижон набил карманы, но сегодня у него будет нелетная погода. Думаю, что он этого еще не знает, но это так. Ты придумала, как подойти к нему?

— Думаю, что придумала. Только получится ли — зависит от него.

— Ты так считаешь?

— Знаю. Он не заядлый игрок, Макс. Он умерен во всем.

— Он мужчина, детка. Я хочу, чтобы он пришел в такое состояние ума, что выложит у нас на стол пару тех особых фишек — показать тебе, что он человек с размахом. Ты такая девочка, Доусон, что можешь это.

— Ну как же, специалист. Стареющая инженю номера сто девяносто. Макс, вам нечего будет снимать. Господи, я же ему во внучки гожусь! Даже подумать гнусно, что... что что-нибудь может быть.

— Не торопись списывать этого старого козла, красавица. А вдруг ты для него — шанс вернуть молодость или что-то вроде этого, а? Я тебе уже говорил. Ну постарайся. Ради трети того, что он увозит, надо постараться. А то, что шоу состоится в сто девяностом, красавица, так это для того, чтобы нам быть уверенными, что ты сделаешь все возможное. Если же ты будешь прятаться в кусты хотя бы потому, что уважаешь его, то я пойму это из пленки, и ты станешь самой несчастной девкой в Неваде.

— Ах вот зачем вам этот сто девяностый! Вы никак не можете поверить, что вконец добили меня, да, Макс?

— Никто никогда тебя пальцем не трогал, детка. Может быть, это ошибка с нашей стороны. Тебе некуда деваться, а ты еще трепыхаешься. Ну ладно. У нас есть еще одно соображение. Пусть он разговорится, глядишь, скажет что-нибудь такое, что нам потом пригодится. Тут все может быть важным. Сто миллионов баков — великая вещь, тут к каждому слову прислушаешься.

Бетти нетерпеливо вздохнула:

— Ладно, ладно! Что дальше?

— Прихорашивайся, милая, и будь наготове. Думаю, что часов в пять будет твой ход. Я дам тебе знать.

Только Бетти положила трубку, телефон снова зазвонил. Она схватила трубку:

— Ну что еще, Макс?

— Это не Макс. Это Хью. Чем ты так разгорячена?

— Ничем.

— Ты сердита на меня?

— Нет, отчего мне на тебя сердиться, Хью?

— Что с тобой, моя радость? У тебя голос... какой-то умирающий.

— Кажется, я неважно себя чувствую. Я даже не буду сегодня выступать. Как раз об этом мы и спорили с Максом.

— Надо сходить к доктору, дорогая.

— Что-то подцепила, пройдет.

— Кстати, Бетти, спасибо за записку, которую ты прислала насчет Тэмпла.

— Я звонила, звонила тебе, но ты все был занят. Это был отличный человек, Хью. Ужас. Викки рассказала мне, как вы оба пытались остановить его, когда он проигрывал.

— Так ты говорила с ней?

— Да, где-то после двенадцати. По-моему, она восприняла это вполне нормально.

— Может быть, слишком нормально.

— Я... Для меня это не сюрприз. Она никогда бы не могла быть у меня в подругах, Хью. Смотрится как куколка, а... Во всяком случае, ты понял, надеюсь, что нравы казино не поддаются смягчению?

— Они давали ему разведенное виски, чтобы он держался на ногах, замедляли темп игры за тем столом, чтобы он успевал реагировать и делать ставки. Ем общипывали как цыпленка. Будь все проклято, Бетти, давай уедем отсюда. Навсегда. Долго нельзя ждать, иначе может быть слишком поздно.

— Звучит как предложение, — сказала она, явно натянуто пытаясь придать разговору более легкий характер.

— Не знаю, что это, но нам обоим надо уезжать.

— А мне, сэр, бросать свою карьеру?

— Ты как-то странно говоришь. Сейчас поднимусь и буду сидеть у постели больной.

— Нет, пожалуйста, Хью. Я не хочу тебя сейчас видеть. И к тому же я... могу уйти.

— Уйти? Куда?

— Мне попросить письменного разрешения у вас, сэр?