Легкая поступь железного века

- А вы злая, выходит? На затворника, значит, не похож? Про меня в окрестностях разное говорят: кто-то – что монах-затворник, а кто поглупей да почувствительней - что сам Савелий с того света вернулся. Савелия же при Государыне Анне Иоанновне изловили, на Москву свезли, да и сожгли на костре. Да. Не только разбойник был лютый, но и колдун, так что людишки болтают, будто ваш слуга покорный и есть Савелий, из пепла возродившийся. А находимся мы сейчас с вами, сударыня, как раз в его жилище. Не бойтесь, здесь все святой водой окроплено. А мне такая молва ох как неприятна... ну да заслужил. Так что там с вашей ножкой?

У Натальи на глаза навернулись слезы – терпеть боль она не привыкла.

Павел Дмитриевич присел рядом и заговорил с ней как с ребенком.

- Болит ведь, да? Да и жар у вас, кажется, не спадает... Что ж приключилось-то с вами, Наталья Алексеевна? Но потерпите уж...

Ей ничего не оставалась делать, она полностью покорилась всему. Но слез сдержать так и не смогла: боль обожгла невыносимо, девушка дернулась, и слезы уже потоком потекли из глаз. Словно издалека она услышала голос хозяина:

- Слава Богу, кости целы, а вывих я вправил. Осталась опухоль. Пройдет. Есть у меня одна мазь... Пару дней придется вам все же у меня погостить.

Наталья откинулась на свернутую овчину, служившую ей подушкой.

«Что теперь с Наденькой? - мелькнуло в мыслях. – Неужели она не догадалась убежать, ведь я говорила ей, что Сенька ждет?»

Неожиданно потянуло в сон. Павел Дмитриевич укрыл ее тулупом.

- Хотите что-нибудь съесть?

Вельяминова отрицательно покачала головой, глаза слипались.

- А пить?

- Да.

- Ага, жар-то и впрямь не спадает... Бедная девочка. Сейчас...

Он принес ей чего-то в деревянной кружке, на вкус «что-то» оказалось горьковатым и свежим.

- Отвар травяной, - определила Наталья.

- Да. Полезные травы. А это вот...

Мазь была густой и сильно пахучей. Намазав больную ногу и перевязав ее, Наталья почти сразу же почувствовала облегчение.

- А может вы и впрямь колдун, - пробормотала она, поворачиваясь на бок, и положив руку под щеку. Через пару минут она уже спала. Павел Дмитриевич постоял над ней в задумчивости, покачал головой и отечески перекрестил.

Проснулась Наталья поздно. Несколько секунд пребывала в недоумении, потом мгновенно вспомнила все, что приключилось с нею. И таким это показалось странным, что спросила себя: может, сон наяву продолжается? Да нет, ничего не продолжается, все ясно, как день. И девушка была недовольна собой – она вела себя глупо, не помогла Наде, да и сама едва не пропала. А хвалилась... Почувствовала, как стыд заливает щеки. К стыду примешивалась сильная досада. И страх...

- Ну и пусть! – выкрикнула она. – Я – Вельяминова. Хватит, не буду прятаться. Пусть берут в Тайную канцелярию! А там...

«Там» было, мягко сказать, безрадостно.

- Ну и пусть, - еще раз со злостью повторила она и попыталась встать. Нога уже почти не болела.

«Где же мой хозяин?» – думала Наталья, с минуты на минуту ожидая его прихода. Но он не показывался. Придерживаясь за стену, девушка дохромала до окна, выглянула в него. Солнце, такое ослепительное, щедрым потоком проливало свет на кусочек леса, который сейчас, в этом солнечном великолепии, уже не казался столь уж странным и страшным. И тут Наталья увидела хозяина. По пояс раздетый, он зачерпывал воду из бурнотекущего пенистого ручейка и поливал себе на лицо и шею. И на обнаженной спине его явно просматривались следы от ударов кнутом...

«Он никакой не монастырский послушник! – завертелось в голове побледневшей Натальи. – Он самый настоящий разбойник! Он был пойман, бит кнутом, сбежал, а теперь скрывается под этим подрясником, отшельника из себя строит... Боже мой, что же теперь со мной будет?!»

Павел Дмитриевич вошел, кинул взгляд с порога на лавку, и, никого не увидев, произнес, обводя взглядом помещение:

- Проснулись, красавица?

И осекся, потому что из темного угла избушки глядело на него дуло пистолета.

- Что такое? – он удивился, нахмурился.

- Отойдите в сторону, сударь, - голос Натальи срывался от волнения.

- Э, нет! Прошу вас объясниться...

- Еще шаг - и я стреляю! – закричала девушка.

- Странно, однако, - Павел Дмитриевич все-таки остановился, хотя ни тени испуга на его помрачневшем лице не увидела Наталья. – Я чем-то не угодил вам?

- Не мне. Уйдите с дороги...

Он усмехнулся.

- Хорошо! – и отступил в сторону. Наталья, косясь на него, все еще держа его под прицелом, принялась, опираясь за стену, пробираться к двери.

- Идите, идите, – провожал ее насмешливый голос. – До первого оврага... с вашей-то ножкой... их здесь очень много, оврагов. Потом, когда сломаете себе все, что возможно, я, услышав ваш вопль, несомненно прибегу к вам на помощь, но смогу ли уже помочь…

Наталья, казалось, не слышала... Прохромав к порогу, распахнула дверь. Лесная чащоба кругом, со всех сторон... Лес вновь уже пугал, словно ждал ее, дабы навсегда поглотить в своих темных таинственных недрах...

Наталья остановилась и опустила голову. И тут же почувствовала, что мягким, но сильным движением у нее вытянули из опустившейся руки пистолет.