Легкая поступь железного века

- И все изменится. Прекратится смрад позорных прегрешений, смрад этого мира гниющего. Мы, избранные, - не семя сатанинское! – возлюбим друг друга, облобызаем друг друга, и начнем новую жизнь во славу Божию.

- А до этого, - усмехнулся Митенька, - очистительный огонь?

- Всенепременно! А иначе, Митенька, голубчик, не поддастся сатанинский мир.

Митя тяжело вздохнул.

- Эх, Семен Иванович, видно, жить тебе на свете скучно стало...

- А и то, скучно... Мерзко! Возненавидел я сию скверну мира, в леса ушел...

- И других увлек на погибель!

- На погибель?!

- А то куда ж? Сколько душ погубил сегодня! Не страшно тебе, совесть не болит? Я, вот, сам хоть не видал, а сказал ты мне – опомниться не могу.

- Они, безумец, венец себе мученический стяжали!

- Не мученичество – грех один. Да и что... Вон, спит праведник ваш. Думает, что коли травой питается, да на голом полу почивает – так уж святее всех, так уж спасен. А в глаза ему загляни – страшно становится, такая злоба! Святые люди плоть изнуряют, чтоб дух высвободить из плена телесного, чтобы легче духу в молитве к Господу воспарить было, в смирении и любви. В смирении, Семен Иванович, и в любви! Потому и легко, и отрадно с теми праведниками, и они словно солнышко на всех свет изливают, и тепло с ними, душа радуется. А Матвей ваш – сатане работает. Гордыне своей молится, сатане это радостно, оттого он и силу дает Матвею такие лишения терпеть.

- Сатана дает?!

- А то кто же?

- Так-так, - Семен как-то странно взглянул на него. – А пойдем-ка, Митенька, прогуляемся...

- К оврагу страшному? – горько усмехнулся юноша.

- А то! Там толковать с тобой сподручнее будет...

- ...Значит, не отступаешься от нечестия своего? – торжественно вопросил Семен, на краю оврага стоя.

- В нечестии ты пребываешь. Оврагом, вон, мне грозишь... А разве не запретил Господь всякое убийство? Ксения говорила, что в книгах святых про любовь прочла, а у вас любви за всю свою жизнь не увидела...

- Тяжко говорить с тобой, - перебил Шерстов, теряя терпение. – Битый час тебе о таких вещах твержу, о коих ни с кем иным и в жизнь бы не заговорил! Нет, смерти ты заслуживаешь, и ничего иного. Хоть и жаль мне тебя... Такие силы гибнут!..

И осекся Семен Иванович. Не ожидал того, что вдруг увидел. Никак не думал, что Ксения спасется, да еще солдат на него наведет! А вот они – словно из воздуха, гости незваные! И предательница бесстыжая, племянница двоюродная – впереди.

- Дядя! – крикнула она ему отчаянно.

- Молчи, змеища! – завопил Шерстов. – Эх, не сбылось! Одолевают силы бесовские...

Безумная тоска отразилась на лице его. Прошептал:

- Не предамся в руки антихристовы...

- Нет! Не делай этого! – воскликнул Митя, и метнулся, чтобы удержать его, но было поздно. Безжизненное тело Семена с разбитой головой застыло на острых камнях на дне глубокого оврага...

Глава девятая

Все смутно…

В тоске вернулись в Горелово потрясенные случившимся Петруша с Митей – да к новой беде. Нашли всех обитателей дома в великой тревоге: непонятным образом исчез Александр Алексеевич! Маша, едва завидев поручика, бросилась к нему, уткнулась в плечо. Она не понимала ничего, да и никто ничего не понимал.

В довершение всех бед на следующее утро после знакомства с сектантами Петр проснулся больным. Ожоги, которым давеча не придал значения, дали о себе знать довольно болезненно. Начался жар, Петруша не мог подняться с постели. Маша, совсем потерянная, измученная множеством свалившихся на нее переживаний, ухаживала за женихом своим и спасителем дни и ночи из последних сил, не желая и думать о том, что станут болтать люди. Митя заперся в горнице, в которую нежданно возвратился, изредка пускал к себе только Ванечку.

Ксения Шерстова, которую Петруша и Митя прихватили с собой в Горелово, так как девушке просто некуда было деваться, также не выходила из комнаты, в которой ее поместили. Она то часами сидела у окна, устремив взгляд в никуда, то принималась негромко, но мучительно рыдать, падала на кровать и яростно кусала уголок подушки.

И вот - как снег на голову! – примчалась невесть откуда Наталья Вельяминова – подлинная хозяйка именья. Забегали, засуетились расслабившиеся было слуги, втянули головы в плечи, потупили взор перед юной госпожой. А Наталья, едва порог переступила, задала вопрос, которой самой ей пришлось дважды услышать от государственных особ.

- Где брат мой?

Гробовое молчание было ответом. Наталья обвела всех сверкающим взором, но сердце ее сжалось. Встревоженная, повторила вопрос.

- Петр Григорьевич, чай, знает... – пробормотал кто-то из слуг, опустив глаза.

- Господин Белозеров здесь? – удивилась Наталья.

Получив утвердительный ответ, почти побежала в домик, где, как ей указали, проживает ныне Петруша.

Белозеров полулежал на диване, его лихорадило. Здесь была и Маша – она теперь находилась при нем неотлучно. Появление Натальи стало неожиданностью для обоих. Поручик поднялся было, чтобы приветствовать давнюю подругу и бывшую невесту, но Наталья не позволила.