Легкая рука

Некоторое время я еще боролся. Набрал в библиотеке гору популярной литературы по физике и электронно-вычислительной технике. Нашел массу фактов, которые никто не оспаривает, но объяснений у любого из них столько, что ни одно из них явно нельзя считать убедительным. Взять хоть необратимость времени! Теоретически, оказывается, ничто не мешает событиям идти не только от прошлого к будущему, но и от будущего к прошлому. Да вот не идут, хоть им кол на голове теши.

Знаете, был когда-то проделан такой эксперимент. Группе человек в двадцать показывают две линии на обыкновенной грифельной доске; одна подлиннее, одна покороче. И спрашивают, которая больше. Девятнадцать, бодро вскакивая с места, заявляют, что вторая. Потому заявляют, что с ними о таком ответе сговорились заранее. А двадцатый, не предупрежденный, только глазами хлопает да удивляется. Но вот и до него доходит черед — и почти всегда этот двадцатый, потупив глаза, солидаризуется со всеми остальными. А ведь ему ничего не грозит, ежели он скажет то, что думает. Но боятся люди оказаться не такими, как все, странными, непохожими. Даже те, кому вообще-то очень хочется быть оригинальными. Этот грустный эксперимент — маленькая модель истории науки. Да и не только ее истории. Вот уж дополнительное основание повосхищаться Коперником и Галилеем, преодолевшими страх быть “иными”. Но я ведь не Галилей. И похож на него разве тем, что тоже отрекся. Хотя ничего более серьезного, чем снисходительные улыбки коллег, мне не угрожало.

Сами понимаете, никому не хочется вспоминать свои жизненные поражения — особенно, наверно, журналисту. В набор наших профессиональных качеств входит самоуверенность, а ее-то память о неудачах не укрепляет. И когда меня позвали к телефону и невидимый собеседник назвался Матюшиным, я не сразу сообразил, что это Алексей из городка с АЭС и шахматным павильоном.

Боже мой! Ведь шесть лет прошло. Я неумело выражал удовольствие по поводу его появления в Москве, извинялся, что так и не смог приехать в командировку, сразу, мол, не дали, а потом закрутился. Ну и, конечно, позвал его к себе домой.

— Все хорошо, — рассказывал Алексей. — На АЭС я, правда, давно не работаю, и переехать пришлось, но в конце концов дела наладились.

— А почему же вы ушли да уехали? Надоело выигрывать?

— Какие ж выигрыши, коли с тобой не играют. И желания мои Юрочку мало интересовали. А вот его желанию занять мое место противостоять оказалось невозможно. Да и везение мое за время отпуска изрядно повыветрилось. А он, понимаете, карьеру начал делать. В два месяца, что меня не было, продвинулся аж в заместители начальника — с сохранением за собой обеспечения безопасности станции.

— Вы же уезжали на месяц, если не ошибаюсь?

— Но я ведь два года до этого в отпуске не был. Дослали на курорт деньги и новые путевки. Опять же без Юрочки не обошлось. Вот так! А когда вернулся, узнал, что мою должность сокращают. Точнее, переименовали ее так, чтобы можно было сократить. Юрочка выразил готовность часть моих обязанностей взять на себя, часть — но уже не по безопасности — передал начальникам смен. Мне предложили место в другом городе. С квартирой! Я отказался сначала, а потом понял деваться некуда. Иначе хуже будет.

— А он? Объяснился хоть?

— Где там! От встреч увиливал, а когда не удавалось, в глаза не смотрел. Ко мне в прошлом году приезжал, кстати, бывший сослуживец, он и сейчас под Юрием работает, рассказывал, на АЭС введено строжайшее правило — все контрольные измерения, проверки, и прочее в том же роде проводятся только в присутствии начальника станции. Сами понимаете, чьем. В остальное же время все, что только можно, опечатано и под строжайшей охраной, а дежурные меняются каждые четыре часа.

— Боится поделиться везением?

— Может быть. Я знаете, слежу за ним. Слава богу издали — по газетам. Частенько его в печати поминают, и все — добрым словом. По делу, может. Там он депутат, тут кандидат, в третьем месте — лидер. Так на АЭС дело наладил, что может станцию на неделю покинуть, только звонит каждые два часа, не случилось ли чего.

Мы посмеялись, хотя было не до смеха. Помолчали. Чтобы перебить неловкость, я включил телевизор, сказав, что привык регулярно смотреть “Время”, жаль, пропустили начало.

На экране появился Юрий собственной персоной — в компании ученого, писателя, артиста — все знаменитые настолько, что не узнать их было нельзя.

Голос диктора сообщил, что руководитель лучшей атомной электростанции страны, не снимая с себя прежних обязанностей, вошел в общественный совет республики по науке и культуре пользуется поддержкой его кандидатура на пост председателя этого совета.

— А вот в пинг-понг Юрочка больше не играет, — сказал Алексей, когда на экране телевизора появился новый сюжет. — Ему теперь везет в других играх.

— Там тоже, наверное, зевают слонов? — спросил я.

— Или ломают ноги, — ответил бывший везунчик.

Тысяча жизней