Легкое бремя

У Омфалы («О, нет, не у любви в плену…») [42]

О, нет, не у любви в плену,
Не под ярмом тяжелым страсти
Я нить неровную тяну
Под звон ненужных мне запястий.
В наряде легком хитрых жен,
В руке, что тяжела для лука,
Веретено — и так склонен
У ног твоих, Омфала-Скука.
На палицу чуть опершись
И тонкий стан Немейской шкурой
Обвив, ты гордо смотришь вниз
На Геркулеса облик хмурый.
Мне сила ведома твоя,
И я, сдавивший горло змею
В младенчестве, — муж, — ныне я
И нити разорвать не смею.
Но знай, не до конца я твой,
Мне суждена одежда Несса,
Костер на Эте роковой
И вопль предсмертный Геркулеса.

«Я камень. Я безвольно-тяжкий камень…» [43]

Я камень. Я безвольно-тяжкий камень,
Что в гору катит, как Сизиф, судьба.
И я качусь с покорностью раба.
Я камень, я безвольно-тяжкий камень.

Но я срываюсь, упадая вниз,

Меня Сизиф с проклятьем подымает
И снова катит в гору, и толкает,
Но, обрываясь, упадаю вниз.

Я ведаю, заветный час настанет,

Я кану в пропасть, глубоко на дно.
От века там спокойно и темно.
Я ведаю, заветный час настанет.

«В твоих чертах зловещая гримаса…»

В твоих чертах зловещая гримаса,
В твоих чертах голодная тоска.
Так не минуешь ты положенного часа,
И гибель страшная близка.

И ты цепляешься за глинистые глыбы,

И за тобой, скользя, летит обрыв,
И нет людей, что поспешить могли бы
На твой призыв.

И жизни жалкая прикраса

Так далека.
В твоих глазах голодная тоска,
В твоих чертах холодная гримаса.

«Прости меня за миг бессильной веры…»

Прости меня за миг бессильной веры,
Прости меня. Тебе не верю вновь.
С востока облак зноя пыльно-серый,
На западе пылающая кровь.
Как больно мне. Растянутые кости
Под жесткими веревками трещат.
В засохших ранах стиснутые гвозди
Жгут, как огонь, и ржавят, и горят.
И никнешь ты. Твое слабеет тело,
Взор, потухая, светится мольбой,
Рай близок? Ад? А мне какое дело.
Но всюду быть. Но всюду быть с Тобой.

«И вот достигнута победа…» [44]

И вот достигнута победа,
И птицею взмывая, ты
Венчаешь подвиг Архимеда
И Винчи вещие мечты.

Но пусть с решимостью во взоре

Летишь ты, новых дней Икар.
Тебя не солнце ввергнет в море,
А легкий рычага удар.

А солнце — где? А небо? Выше,

Чем в оный день над Критом, ты
Кружишься над ангара крышей,
Бескрылый раб чужой мечты.

Железных крыльев царь и узник,

Кружишь. Нам весел твой полет.
А Феб, не враг и не союзник,
Тебя презреньем обдает.

<1912–1913>

«Мир успокоенной душе моей…» [45]