Легкой жизни мне не обещали

– И как собирается? – Гоша тоже заглянул в комнату и сразу подобрел.

– Паршиво, – скривился парень. – Русская работа, чего вы хотите?

– Вот-вот, – согласился Гоша. – Я, помню, тоже, секретер взял. Неделю собирал, изматерился весь, а потом, в результате, просто гвоздями сбил. Наш фирменный стиль – если мебель в разобранном виде продается, то собрать ее можно только с помощью кувалды и топора.

– Это точно, – парень выдвинул из-под стола пару табуретов. – Садитесь.

Пока он возился с чайником и заваркой, оживившийся Гоша рассказывал нам о своей борьбе со зловредным секретером. Парень слушал с интересом, и даже вставлял, к месту, короткие замечания.

Я молчала. Приходилось и нам покупать мебель, но ни разу проблем со сборкой не возникло. Просто, вместе с упакованными деталями, приезжали от магазина пара ребят, которые за полчаса, без мата, кувалды и гвоздей, все собирали и испарялись. За отдельную плату, разумеется, но если выбирать между недельным разгромом и разумной суммой…

– Варенье будете?

– А? – я вздрогнула, посмотрела на чашку, которая, оказывается, уже стояла передо мной и качнула головой: – Нет, спасибо большое, достаточно сахара.

Обхватила горячую чашку ладонями и на секунду зажмурилась от удовольствия. До чего же хорошо! Счастье – это когда тепло!

– А мне давай, – Гоша уже смотрел на парня, как на старого приятеля. – Слушай, а куска хлеба у тебя не найдется?

Ну, Гошка, ну нахал! Незатейливая такая, мужская логика: если уж забежали к другу чайком погреться, то почему бы и не перекусить заодно? Как это он не полез холодильник проверять, вдруг и там что-то вкусненькое найдется?

Впрочем, хозяин не удивился и не обиделся – достал из хлебницы начатый батон и даже поставил на стол масленку. Набор ножей – шесть штук с ручками из коричневой пластмассы висел на стене, расположившись полукругом на декоративной дощечке. И красиво, и удобно. Парень снял средний, с тонким лезвием и протянул Гоше.

– Здорово! – обрадовался мой напарник и, недолго думая, отхватил от батона вполне убедительный кусок. – Ритка, тебе бутерброд сделать?

– Спасибо, не надо, – я постаралась сказать это так, чтобы Гоша почувствовал мое недовольство. В конце концов, мы сюда зачем пришли – работать, или булки с маслом лопать?

Я уверена, что Гоша прекрасно все понял, но не посчитал нужным принимать мое мнение во внимание. На удивление ловко орудуя ножом, он начал накладывать (да-да, именно так, не намазывать, а накладывать) масло на хлеб. Мой выразительный взгляд, он проигнорировал. Что ж, напарник с самого начала не скрывал, что считает мою идею полным бредом. И сейчас он просто демонстрирует нежелание заниматься глупостями. Значит, глупостями займусь я.

– Простите, – я с удовольствием сделала первый, маленький глоток, – а как вас зовут?

– Савельков Андрей Викторович, – ответил парень, – восемьдесят шестого года рождения, живу и прописан здесь… – он замолчал, удивленно посмотрел на меня, перевел взгляд на Гошу: – А вы разве протокол писать не будете? Тот, что до вас был, каждое слово записывал.

Очевидно, я выглядела довольно беспомощно, потому что Гоша, позволил себе снисходительную ухмылку и только потом солидно кивнул головой:

– Да, тот товарищ уже все оформил, так что теперь, Андрей, мы можем говорить, не соблюдая формальности. Для простоты общения, – он протянул руку, – я Гоша, а она Рита.

Не могу сказать, что рукопожатие, которым Андрей обменялся с Гошей, а потом и со мной, было крепким и уверенным, но вопрос о протоколе он больше не поднимал.

– Так… а что вам рассказать? Я ведь, на самом деле, ничего не знаю. Сидел в комнате, возился с этими деревяшками. Потом, слышу, Володя закричал. Такой страшный крик был, – он поежился, – у меня мурашки по коже. Даже подумал, не убили ли кого. Выглянул за дверь, а там уже по всему подъезду бабки бегают, тоже голосят… Вот, собственно и все.

«Все? Ой, нет, чего-то ты, милок, не договариваешь! Конечно, ты, Савельков Андрей Викторович, постарше будешь, чем мои бывшие ученики, но и голос этот, с легким оттенком недоумения, дескать за что меня тут вообще пытают, и взгляд честный, на меня направленный, приходилось видеть, не один раз приходилось. И как хорошо, как убедительно у него все получается! Вот только с руками проблема – за руками парень не следит. Пальцы так и гуляют: нервно подергиваются, крутят ложечку, скребут столешницу. Так что же ты, Андрей Викторович, так не хочешь нам рассказать? Почему ты так напряжен, так зажат? Не скажешь? Ладно, попробуем разговорить тебя постепенно.»

– А скажите, вы с соседями, с Тороповыми, давно знакомы?

– Всю жизнь, – Андрей слабо улыбнулся. – То есть, с Володей, конечно, всего пять лет, а с Лерой мы еще в один детский сад ходили. Только она в старшей группе была, а я в ясельной.

«И с тех пор ты в нее влюблен». Я бросила быстрый взгляд на Гошу и получила в ответ, такой же быстрый, двойной кивок. Причем первый означал согласие: «Точно, этот парень был влюблен в соседку всю жизнь, сто процентов!», а второй – легкое поощрение: «Ну-ну. Давай, Ритка, жми дальше!»