Легкой жизни мне не обещали

– Муж да жена, одна сатана, – отмахнулась Маринка. – В общем, вспомнила ее Надежда Михайловна, но ничего хорошего не сказала. Эта девица училась на народного хормейстера…

– Руководитель народного хора – это то же самое? – на всякий случай уточнила я.

– Это официальная формулировка, у них так в дипломах пишут. Так вот, уж до чего хормейстеры народ безалаберный, а Кристина и среди них отличалась. Один раз ее едва не исключили за прогулы, но она успела академ оформить. Потом была еще темная история, когда она устроила среди студентов что-то вроде финансовой пирамиды. А когда народ расчухал, что это простая обираловка, все ломанулись в учебную часть, жаловаться. Надежда Михайловна подробностей не знает, но тогда Кристину тоже чуть не выгнали. Она ужом вертелась: плакала, прощения просила у всех подряд. Деньги вернула, правда, не сразу. Постепенно выплачивала. Ну и с преподавателями поработала, с каждым лично. Кому в вечной любви и верности клялась, кому на горькую сиротскую долю жаловалась…

– Подожди, почему сиротскую? У нее родители есть, до сих пор оба живы.

– Есть, нет – какая разница? Ну соврала, подумаешь. Ее вообще на вранье часто ловили, даже по пустякам. Не могла удержаться. Придет на занятия в новом костюме – ее никто и не спрашивает, она сама начинает хвастаться, что костюм только что, на пароходе, из Парижа доставили. А девчонки присмотрятся – петельки для пуговиц вручную обметаны. Или рассказывает, какой у ее парня мерседес шикарный. Хотя у этого парня вообще своей машины нет – водит по доверенности отцовскую «копейку». Главное, знает, что общие знакомые есть, что выведут на чистую воду, а все равно, врет.

– Ее за это бить не пробовали?

– Нет, зачем? Кого волнуют ее костюмы и ее ухажеры. Дружить с ней никто не дружил, это да. Но она в подружках и не нуждалась. У нее одна цель была – подцепить состоятельного мужика и выйти за него замуж. При таких жизненных устремлениях подружки только мешают. Вообще непонятно, почему она за училище держалась, зачем ей этот диплом нужен был? Работать по специальности она все равно не собиралась.

– Значит, в училище репутация у Кристины была не блестящая?

– Слабо сказано. Кроме всего прочего, были подозрения, что она подворовывает.

– Подозрения?

– В том-то и дело. Очень серьезные, обоснованные, но только подозрения. За руку ни разу не поймали – ловкая была девочка.

Я уже говорила, что при всей невозможности своего характера, сестренка моя умна и предприимчива? Пожалуйста, судите сами! Имея минимальную информацию, она столько смогла узнать. Другой вопрос – что мне это дает? Маринка, конечно, помогла составить общее представление о характере и моральном облике Кристины Гордеевой, бывшей Вакуленко, но к нашим текущим событиям это, увы, отношения не имеет никакого. То, что у Кристины не было подруг в училище, то, что она врала и даже, возможно, воровала, вовсе не означает, что она подложила взрывчатку в ящик стола своего мужа.

На утреннем совещании я изложила сведения, полученные Маринкой от вахтерши Надежды Михайловны. Мужчины внимательно меня выслушали и согласились, что все это, конечно, очень интересно, но только в качестве лирического отступления. А для нашего расследования – практического значения не имеет. Зато у шефа были новости настоящие.

Во-первых, ребята Стрешнева, просеивая строительный мусор в кабинете Гордеева, нашли связку ключей. Хотя они и сильно пострадали при взрыве, не вызывало сомнений, что это был полный комплект – от входной двери офиса, от кабинета и от стола Андрея Николаевича. Таким образом, снимался вопрос, как злоумышленник проник на место преступления.

Во-вторых, и это было самое главное, эксперты сумели снять отпечатки пальцев с покореженного портсигара. Мало того, они сумели их идентифицировать!

– На крышке портсигара определены отпечатки двоих, – сообщил Баринов. – Это Соколов Максим Геннадьевич и Векшин Николай Петрович. Векшин сидел дважды – первый раз по малолетству, в колонии для несовершеннолетних, за воровство. А второй раз, за разбойное нападение. Налетел на некоего бизнесмена, частного предпринимателя, и, по заявлению потерпевшего, облегчил его жизнь на пять тысяч долларов. Тот как раз ехал за партией товара, а на охране решил сэкономить. У Соколова послужной список скромнее – всего полгода колонии общего режима. Но, прошу обратить внимание, – шеф сделал паузу и поднял палец вверх, – по делу об ограблении, Соколов проходил свидетелем. Хотя были все основания считать его участие гораздо более активным. Но доказать ничего не смогли, очень уж хитер оказался.

– То есть, наш покойник, это либо Соколов, либо Векшин, – очень логично сделал вывод Гоша. – Остался пустяк, уточнить который из двух. Чьих отпечатков больше?

– Соколова. Мало того, внутри портсигара тоже есть пальчики Соколова. Так что, портсигар, скорее всего, принадлежит ему. Стрешнев направлял человека к нему домой, но там никого нет. И соседи говорят, – Сан Сергеич сделал еще одну многозначительную паузу, – что не видели Соколова уже несколько дней.

– А у Векшина были?