Представьте себе, что десять тысяч человек заявляют, буквально все утверждают, что они необыкновенные, а потом вперед выходите вы, скромный человек, и говорите: «Господин, я очень обыкновенный». Что вы делаете? Вы заявили о своей необыкновенности. Вы говорите: «Вы дураки, десять тысяч дураков! Все вы заявляете о своей необыкновенности, а ведь это говорит в вас эго. Взгляните-ка на меня, на скромного человека, я никто. И я могу только сказать, что я самый обыкновенный». Но только такой человек необыкновенный. А другие люди обыкновенные, поскольку они утверждают одно и то же. Все заявляют об одном.
Иккью прав, говоря:
Дарума - это первый основатель дзен буддизма в Китае, он выходец из Индии, который первым приехал из Индии в Китай, чтобы принести его жителям это послание за пределами слов, эту нерелигиозную религию. Поэтому все мастера дзен чувствуют, что они в большом долгу перед Дару-мой. Японское имя Бодхидхармы звучит как Дарума.
Иккью говорит, что
В этом молчании Иккью говорит нечто невероятно прекрасное. Когда вы ничего не можете сказать, это означает что-то столь огромной важности, что это не способно передать ни одно слово. У Будды есть безбрежность, которую невозможно облечь в слова.
Ни один ученик никогда не может ничего сказать о своем мастере. Если же он может что-то сказать о своем мастере, если он чувствует, что может сказать о нем правильно, если он чувствует, что адекватно выразил его суть, значит, он не ученик, и он вообще не понял мастера, потому что понять мастера - это все равно, что разучиться говорить и выражаться, потому что вы встречаете такую огромную реальность, что просто немеете.
Ученик всегда немеет перед мастером, и знает только тот, кто нем. Тот, кто может говорить, ничего не узнал, а тот, кто не может говорить, знает.
Глава 8
Да, Девабхакта, я могу растолковать тебе твое ощущение, потому что я ощутил в тебе такой же страх, когда ты приблизилась ко мне. Ты держишь дистанцию. Ты боишься. Страх не несет самоубийственного характера, или же он самоубийственен в другом, в духовном смысле.
Ты не боишься обыкновенной смерти, ты боишься того, что последователи дзен называют «великой смертью». Ты боишься исчезнуть, ты боишься растаять. Ты боишься не удержать себя. Все, так или иначе, боятся этого.
Поэтому мы всегда в своей жизни контролируем себя. Контроль не просто навязан нам обществом; даже если общество перестанет контролировать людей, они все равно и дальше будут жить, сдерживая себя, они создадут свой контроль, свою дисциплину. Даже если общество решит сделать всех людей совершенно свободными, они не будут свободными, люди не примут свободу. Они создадут собственное рабство, они построят собственные застенки, они выкуют собственные цепи. Они превратятся в собственных тюремщиков.
Свобода пугает, потому что свобода просто означает, что вас не будет. Не то, что вы станете просто свободными - вы освободитесь от самих себя. Вы и есть рабство. Вы исчезаете, когда исчезает это рабство.
Иногда этот страх может явиться вам, когда вы приближаетесь к окну высотного здания или подходите к краю пропасти в горах. Это ощущение может захватить вас. Такая физическая ситуация способна затронуть вашу душу. Эта ситуация может зародить в вас мысль о том, что исчезнуть возможно.
И помните о том, что страх и притяжение сосуществуют. Так всегда бывает. Когда вас что-то привлекает, вы тотчас же начинаете бояться этого. Поэтому мужчину влекут женщины, но в то же время он боится их.