Лейб-гвардии поручик

–И ваш новый начальник желает это знать? Стоит ли с такого начинать? Не так много людей горят желанием присоединиться к Добровольческой армии.

–Подполковник Вольский в прошлом служил в корпусе жандармов. Опыт имеет немалый. А мне самому известно с германского фронта, что может наделать один шпион.

Они снова выпили.

– И я здесь для информации, поручик?

– Нет. Я пригласил вас как старого знакомого. Хотя и не совсем старого, знакомы-то мы недолго. И мы с вами служили у красных.

– Моя служба продолжалась не больше суток.

– Лично мне вы симпатичны, корнет. Поверьте, что я вас ни в чем не подозреваю. Наоборот. Я считаю, что вы честный русский офицер. Но мой начальник…

– Так не считает? У него есть основания сомневаться во мне?

– Не только в вас, корнет. Но среди вновь поступивших к нам офицеров, возможно, есть вражеский агент.

– Агент?

– Именно. Тот, кого заслали к Дроздовскому большевики.

– Так считает ваш начальник?

– Да.

– И это я?

– Никто этого не сказал что это вы, корнет. Простое предположение. Но лично я не сомневаюсь в вас. Я раскрываю вам секрет контрразведки, корнет. Стал бы я это делать, если бы сомневался?

– Наверное, нет. Хотя я не знаком с методами работы жандармов. Подполковнику Вольскому виднее. Но скажите мне, поручик, а вас он не подозревает? Вы ведь тоже служили у красных.

– Я плохой кандидат на роль шпиона, корнет. Я в прошлом социалист. И меня знают как социалиста наши офицеры по германскому фронту. Какой из меня агент? Я первый попадаю под подозрение.

– А я? На чем основано подозрение в отношении меня?

– Вы знакомый Ани в «кожаных штанах», корнет. И это она рекомендовала вас на бронепоезд. А работала Аня не на Ростовское ЧК, а на самого Дзержинского. Её мандат был подписан лично им. Согласитесь, что Вольский должен взять вас на подозрение.

– Согласен. Но откуда вам известно, кем подписан её мандат?

– Она сама мне рассказала.

– Сама? – удивился Лабунский. – И, позвольте узнать, при каких обстоятельствах это произошло?

– Я тогда был в её кабинете, и она вела допрос. Там и проговорилась. Очевидно, думала, что я никогда и никому про это не расскажу.

Васильев снова разлил коньяк.

– И есть еще одно, корнет, отчего вас можно взять на заметку.

– Что же это? О моем прошлом знакомстве с Анной Губельман вы уже упомянули, поручик.

– Она вас арестовала, как узнал мой начальник. Арестовала лично.

– Да, – согласился Лабунский. – Именно Анна опознала меня на вокзале в Ростове.

– Арестовала, а затем сама же и рекомендовала в Красную армию?

– Именно так и произошло, поручик.

Васильев усмехнулся.

– Вы сомневаетесь в моих словах? – спросил Лабунский.

– Дело не в том, корнет. Но Аня из ЧК не была поймана поисковым отрядом, в состав которого входили и вы, корнет.

– Много кто тогда не был пойман, поручик. И подозревать можно каждого, кто входил в состав отряда.

– Вольский завел карточки на каждого, кто сидел в вашей камере, корнет. Но вы единственный кто не пожелал продвигаться по службе и остался в полку простым пехотинцем. А какие сведения может дать пехотинец?

– Это аргумент в мою пользу? – спросил Лабунский.

– С моей точки зрения да! Но я не начальник контрразведки.

– Этот довод не убедил вашего шефа, поручик?

– Нет. Вольский никому не доверяет.

– Трудно служить под началом такого человека.

– Нет. Совсем нет. Это свойство контрразведчика никому не доверять. Так он сам мне сказал…

***

Новочеркасск

Май 1918 год.

Баронесса фон Виллов.

Лабунский вышел от Васильева только к вечеру. И сразу столкнулся с баронессой фон Виллов.

– Корнет Лабунский?

– Баронесса!

– Вы, я вижу, весело проводили время? – она заметила, что корнет немного пьян.

– Что есть, то есть, баронесса. Не мог отказаться от коньяка. Давно не употреблял этот божественный напиток. А когда еще придется? Скоро новый поход. Война с большевиками только начинается.

– Вы остались служить в роте Штерна, корнет?

– Да.

– Простым пехотинцем?

– Да. Рядовым офицерской роты. Как не странно это звучит. Под командой штабс-капитана Штерна. Хотя его рота скоро может стать отдельным батальоном. Вы слышали, София Николаевна, что полковник Дроздовский желает всех наших солдат произвести в прапорщики. Рота то наша офицерская по названию, как и другие в офицерском полку. А вы?

– Я в кавалерии, корнет. Отныне в первом эскадроне 2-го офицерского конного полка. Потому меня удивило, что вы старый кавалерист, остались в пехоте.

– Меня сегодня уже спрашивали об этом, София Николаевна. Но я твёрдо решил служить в пехоте.

Баронесса спросила корнета:

– Вы монархист?

– Считаю себя таковым.

– Почему? Вы считаете монархию единственно приемлемой формой правления в России?

– Так считаю не только я. Большевики тоже так думают.

– Большевики? С их-то советской республикой?