Лейб-гвардии поручик

– Их республика гораздо ближе к монархии, чем вам кажется. Я видел в Москве их систему управления. И знаете, что она мне напомнила? Систему при Петре Великом. Они ставят своего вождя на столь же высокий пьедестал. Монархии Николая Второго далеко до них. И совсем не важно, что лидер большевиков не имеет императорского титула. Дело ведь совсем не в названии.

– Вы сторонник старой монархии?

– Династии Романовых. А почему это вас интересует, баронесса?

Она не ответила и задала новый вопрос:

– Кто ваш отец?

– Учитель в гимназии.

– Он жив?

– Нет. Умер.

– А ваша мать?

– Тоже умерла. Еще перед войной. А что с вашим отцом, баронесса? Генерал жив?

– Нет, – ответила она. – Из моей семьи осталась только я. И отец, и мать, и сестры мертвы. А я сражаюсь с теми, кто виноват в их смерти.

– Вы получили погоны прапорщика на фронте? Насколько мне известно, женщин стали принимать в армию после свержения царя.

– Я закончила Александровское юнкерское училище. И женщин туда стали брать только после февраля 1917 года.

– Принимали участие в боях?

– В Москве в 1917 году. Была среди юнкеров, которые сражались с большевиками. Затем вынуждена была покинуть Россию. Но дальше Румынии не уехала. Поступила в полк Дроздовского. Мое место здесь.

– А я, признаться, хотел сбежать. Но теперь поверил в успех Белого движения.

– Поверили?

– После того как полковник Дроздовский с тысячей солдат взял Ростов. И я подумал, что некогда это удалось Гарибальди. С ним также была всего тысяча бойцов. А противостояли им многие полки австрийской армии. Но Гарибальди добился своего. Возможно, что Дроздовский наш Гарибальди.

– Вы видели Анну? – вдруг спросила она.

– Анну?

– Губельман. Я с ней училась в гимназии. Хотя подругами мы не были. Она дочь богатого торговца и держалась от нас, дворянок, на расстоянии. Я искренне удивлена, что она примкнула к большевикам.

– Меня это также удивило. Все её родственники покинули Россию. А она приняла большевиков, которые лишили её семью всего.

– Еврейская душа потёмки, – сказала баронесса.

– Не только еврейская. Русская душа еще большие потёмки…

***

Новочеркасск

Май 1918 год.

Подполковник Вольский.

Ротмистр Вольский совсем не понравился полковнику Дроздовскому. Михаил Гордеевич не слишком жаловал жандармов.

Вольский во время войны служил в штабе у генерала Юденича и также занимался шпионами. Но больше ему везло на выявление революционно настроенных офицеров. Карьера ротмистра в армии кончилась в марте 1917 года, когда узаконили солдатские комитеты. Его тогда едва не поставили к стенке, но Вольскому удалось бежать.

И вот в Ростове он был представлен полковнику Дроздовскому.

– Господин полковник! Жандармского корпуса ротмистр Вольский!

– Где изволили служить?

– При штабе командующего кавказским фронтом генерала от инфантерии4 Юденича!

– Чем же вы занимались при штабе?

– Контрразведка, господин полковник! И я могу быть вам полезным именно на этой работе.

– У меня не штаб главнокомандующего. У меня боевая дивизия.

– Тем более вам необходима эффективная служба контрразведки, господин полковник. А у меня есть большой опыт такой работы. В штабе генерала Юденича были разоблачены с десяток агентов. Я принимал активное участие в этой работе, господин полковник.

– Хорошо, ротмистр! Я подумаю о вашем предложении. Идите!

Когда Вольский вышел Дроздовский сказал Петрову:

– Мне он не кажется полезным. Его доводы не убедили меня, полковник.

– Но этот человек как раз идеальная фигура для начальника контрразведки. А нам нужно создать в дивизии службу контрразведки, ибо она просто необходима, господин полковник. Сколько к нам приходит новых людей. Ежедневно кого-то принимаем. Но что это за люди? Почти никакой проверки не проводится.

– Для меня важно, что они хотят сражаться против большевиков, полковник.

– Это так, если они действительно желают сражаться. А если нет?

– Вы хотите сказать, что среди моих людей есть красные агенты?

– Возможно, что пока нет, но по мере нашего наступления они обязательно появятся. Разведку нельзя списывать со счетов. И Вольский нам пригодится, как специалист. Но его стоит повысить в чине до подполковника.

– Вы думаете?

– Уверен. Другой кандидатуры я пока не вижу. Лучшие кандидаты это бывшие жандармы. Они мастера на провокации.

– Мне провокации не по душе.

– Мне тоже, Михаил Гордеевич. Но это нужно для дела.

– Хорошо. Заготовьте приказ, Кирилл Павлович. Займитесь этим сами. Переговорите с Вольским и подберите ему штат для отделения контрразведки.

– Да, господин полковник.

– Но штат его отдела должен быть скромен. Мне не нужны два десятка бездельников. Пусть их будет не много, но они будут работать.

– Как прикажете, господин полковник…

***

За войском следом шла контрразведка, – так впоследствии вспоминал генерал Деникин. – Никогда еще этот институт не получал такого широкого применения, как в период гражданской войны. Его создавали не только высшие штабы, но и каждая воинская часть. Дивизия Дроздовского не стала исключением из общего правила.