Лейб-гвардии поручик

– Я сказал, что уже доверил вам этот секрет. И это могут назвать заговором, и за это могут даже расстрелять. Но вы сами сказали, что вы друг Дроздовскому. И я его друг и забочусь о его безопасности.

– Конфликт Дроздовского с генералом так серьезен?

– Более чем. Романовский ненавидит нашего командира. Итак?

– Согласен, господин подполковник…

****

Ни Вольский, ни Васильев еще не знали о том, что скоро их командир будет ранен и его судьба окажется в руках Романовского…

***

Екатеринодар.

Госпиталь.

15 ноября, 1918 год.

Лабунский был произведен в чин поручика и в новом полку стал командиром роты. Штерн, повышенный до капитана11, стал командовать 3-м батальоном Самурского пехотного полка.

Они целый день занимались с солдатами. К концу осени 1918 года жестокий период гражданской войны уже завершился. Расстрелы пленных красноармейцев теперь стали редкостью и строго преследовались. Ныне пленные целыми тысячами поступали на службу в Добровольческую армию.

В батальоне Штерна почти все солдаты на 90% – пленные военнослужащие Красной армии. Приходилось вести не простые занятия по огневой подготовке и строевой. Штерн доверил поручику также агитационную работу.

Среди солдат было много вчерашних крестьян. Эти задавали слишком много вопросов.

– А скажи, ваше благородие, как с землей будет? Снова помещикам землю-то отдадут? – спросил сорокалетний крестьянин рядовой Сенцов.

– Можете назвать меня, господин поручик, Сенцов.

– Дак, что с землей будет, господин поручик?

–К старому возврата не будет, Сенцов.

– Да и большевики говорят, что не будет. Земля теперь наша. Так? Но у красных нам говорили, что среди белых в офицерах помещики одни. Стало, они землю снова себе заберут. Врут али как?

– Я, Сенцов, не помещик. Никакого имения и никакой земли у моей семьи не было.

– Вы может и так. Но вы один. А иные как же? – спросил кто-то из солдат.

– Хорошо. Что говорить про меня? Я только поручик. Птица невеликая. Но давайте возьмем генералов. Красные говорят, что в нашей армии командуют генералы-помещики. И в пример приводят барона Врангеля. Так?

Послышались ответы:

– Было такое!

– Наш комиссар про то постоянно говорил!

– И наш!

Лабунский продолжил:

– Но наш первый главнокомандующий генерал Корнилов был сыном крестьянина-казака. Наш нынешний командующий генерал Антон Иванович Деникин внук крепостного крестьянина. А вот генерал от кавалерии Брусилов, который ныне служит в Красной армии, как раз сын богатого помещика-дворянина! Генерал от инфантерии Баланин, тоже служащий в Красной армии, сын богатейшего помещика из Херсонской губернии. Что вы скажете на это, господа?

– Дак чего сказать-то? Большевики землю нам дали.

Поручик спросил Сенцова:

– А вы вести из дома имеете. Сенцов?

– Имею с оказией.

– И что довольны ваши родственники большевиками?

Сенцов махнул рукой:

– Какое там довольны! Поначалу оно вроде бы и хорошо было. Землю нарезали, как надо, по справедливости значит. Но потом пришли и стали отбирать зерно. У моего бати подчистую все выгребли, чего он за страду наработал. Говорят на нужды Красной армии. А мужику чего? Помирать?

Другие поддержали Сенцова и стали жаловаться на большевиков и их продовольственную политику.

– Так оно и выходит, что ранее земли у вас не было, а ныне есть. Но не хозяева вы тому, что сами своими руками вырастили.

– И как быть простому мужику? – спросил Сенцов.

– После победы над большевиками и восстановления законности в России крестьяне будут наделены землей из государственного фонда.

Капитан Штерн зашел в помещение и вызвал Лабунского.

– Прости меня, капитан, – сказал поручик, – но избавь меня от этих лекций. Я не профессор университета.

– Но солдаты хотят задавать вопросы. И на них нужно отвечать.

– Вот сам бы и отвечал! Как будет с землей? Сколько дадут и как дадут? Мне-то откуда это знать?

– Не кипятись. Сейчас я избавлю тебя от этой канители. Там тебя ждет вестовой из штаба дивизии.

– Вестовой?

– Да. А твоих солдатиков я к полевой кухне направлю. Каша готова. И немного спирта трофейного им полагается. Это получше лекции будет.

***

Вестовой из штаба 3-й дивизии подошел к Лабунскому:

– Поручик Лабунский!

– Я поручик Лабунский. Что вам угодно унтер-офицер?

– Полковника Дроздовского везут в Екатеринодар, господин поручик. Вам приказано прибыть в штаб. Срочно!

– А что с полковником?

– Этого я не знаю, господин поручик. Говорят, осложнения после ранения.

– Но было сказано, что полковник ранен легко.

– Это вам расскажут в штабе.

– Хорошо. Я сейчас же отправляюсь.

Поручик предупредил капитана Штерна и отправился в штаб, где его уже ждал подполковник Вольский.

– Поручик!

– Господин подполковник!

– Срочно зайдите в мой кабинет!

Лабунский вошел.

– Для вас есть особое задание, господин поручик. Скоро сюда будет доставлен наш командир полковник Дроздовский. Мало кто знает, что его состояние резко ухудшилось.

– Но говорили, что ранение легкое.

– Говорили. Однако как мне доложили, из-за плохого ухода, командиру дивизии стало хуже.

– Плохого ухода? – удивился Лабунский. – Но речь идет о командире дивизии, а не о простом офицере.