Лейхтвейс

– Полное сотрудничество, Ко-лья, полное! Для начала – подробный отчет о всех твоих командировках, где использовался ранец. Я уже поняла: наш список неполный, вот и добавишь, что надо. Все случаи использования ранца в военных целях, включая обычную разведку. Потом о других, ты же не один летаешь? Мы предъявим эти данные руководству Рейха и потребуем полного запрета на использование наших технологий в Вермахте и Люфтваффе. Если нет, найдем, чем ответить. Мое руководство уже предупреждало Геринга, он нас не послушал. Что ж, мы передали два образца Советскому Союзу. Если так пойдет и дальше, русские получат не только ранцы. Но это высокая политика, а ты подумай о себе, Ко-лья. Если хочешь, и обо мне тоже. Мне двадцать лет, и я еще никого не убивала. Не хочу, чтобы первым стал именно ты. Быстро не получится, Альберт будет с тобой работать основательно, от души. А мне придется смотреть. Не хочу! Тебя ничто не связывает с Рейхом, Ко-лья, нацисты тебе чужие. На Клеменции сможешь все начать заново. Что ты любишь больше всего? Летать? Или ты не так прост, красивый белокурый парень? Следующая моя командировка будет к русским, в СССР. Хочешь, полетим вместе?

Подумай! Убьет тебя Альберт, но контрольный в голову придется сделать мне. В твой стриженый висок, чуть-чуть выше уха. Сейчас я тебя туда поцелую…

* * *

После занятий маленький автобус увез всех желающих в ближайший городок. По случаю субботы командование предоставило бесплатные билеты на новую мелодраму студии UFA.

…Он влюбился в горничную и женился на ней, но коварная разлучница готовит месть, распуская грязные сплетни. О горе! Сраженная клеветой, горничная уже готова выпить купленный в аптеке яд, и у него есть только три минуты, чтобы добежать и спасти…

– А вы, Николас, почему не поехали? Не любите студию UFA?

Инструктор Вероника Оршич, проводив взглядом удаляющийся автобус, достала из пачки очередную сигарету. Дымила она много и часто, подавая дурной пример некурящим курсантам.

– Kultpohod, – поморщился Таубе. – Я лучше, фройляйн инструктор, книжку почитаю. А если ранец освободится, попрошу оформить внеочередной полет.

Оршич на малый миг задумалась.

– В чужую жизнь я обычно не вмешиваюсь, но вы, Николас, ведете себя как-то… неправильно. Вам только восемнадцать. Ни с кем не общаетесь, не дружите, даже в кино не ходите. Книги и небо – это две вселенные, понимаю. Но рано или поздно приходится возвращаться на землю.

Он смутился, но ответил твердо и четко, глядя в ее синие глаза:

– А не стану возвращаться.

Глава 6 Проверка

Вечерние новости. – Шарманка и гривенник. – Экскурсия. – Престранное происшествие. – Эскадрон смерти. – Москву не проехать. – Крестный отец. – Секретная часть

1

Джузеппе Гамбаротта принял должный вид. Плечи под дорогим сукном вразлет, брови к переносице, на лице – суровость, в глазах – тяжелый служебный долг.

– А известно ли вам, синьор Руффо, что некие обстоятельства требуют вашего немедленного переселения в город? Оные обстоятельства я, как лицо официальное, считаю непреодолимыми, о чем вам и сообщаю, причем со всей ответственностью!

Князь внимал молча, решив пока спрятать характер. Подеста подготовился основательно, не только надев новый костюм, но и украсив служебный кабинет очередной фотографией Дуче в золоченой рамке. Под нею и стоял, явно напрашиваясь на сравнение.

– Посему вы, синьор Руффо, проведете эту ночь в помещении, вам отведенном согласно моему специальному распоряжению, завтра же мы совместно решим вопрос о месте вашего проживания.

На гору, в помещение муниципалитета, князя препроводили двое карабинеров – один шел спереди, прокладывая путь, второй держался сзади, в двух шагах. Обошлось без наручников, однако вид служивые имели весьма суровый.

– Есть ли у вас что сказать по поводу вышеизложенного, синьор Руффо?

Князь вновь предпочел помолчать, зато посмотрел очень и очень внимательно. Не на подесту – на фотографию над столом. Слышишь, капрал? Обижают твоего берсальера!

– Не намекайте! Я сам ему напишу.

Синьор Гамбаротта поморщился и грузно опустился на стул, разом теряя все свое величие.

– Хотите кофе? Я бы с вами выпил, но сердце чего-то пошаливает. А переночуете вы у меня дома, я уже комнату велел подготовить… Садитесь, синьор, разговор предстоит не слишком приятный.

Дикобраз повиновался, догадавшись, что причиной всему не его скромная личность, а нечто иное. Не слишком приятное.

– Исчезли еще двое интернированных, Чедерна и Тоньяцци. Оба – коммунисты. Искали два дня, тщетно. Второй случай за год, причем в прошлый раз тоже были «красные». Скоро в Риме решат, что я организовал в Матере эскадрон смерти.

Князю вспомнились распушенные усы бригадира Бевилаквы. «Побегают еще дня два, пока не протрезвеют…»

Добегались.

– Карабинеры все осмотрели. Матера – маленький город, жители все примечают. Чедерна и Тоньяцци прятались в старой вырубке, однако ночью исчезли. Не сбежали – внизу их не видели.