Лейли и Меджнун

Отец Меджнуна дает ему совет, но не может избавить его от бед

Муж, сей рассказ нам изложивший славный

Такой дал очерк буквице заглавной:

Отца, чьей скорби не было конца,

Меджнуна изнуренного отца,

День ото дня тоска все жгла жесточе,

И дня не мог он отличить от ночи.

Всю власть старик утратил над собой,

Утратил радость днем, а в ночь - покой.

Не находя в печали утешенья, 

Не мог принять он ясного решенья.

Однажды рассказали старику,

Поникшему в печали старику:

"Вчера отец Лейли - богач презренный,

Невежественный, черствый и надменный.

Так пред главою рода, что есть сил,

Несчастного Меджнуна поносил:

"Безумный тел Меджнун перед другими

Позорит наше племя, наше имя.

Он нам беду несет который раз!

Так он навлек Ноуфала гнев на нас.

Пока Меджнуна рок не уничтожит,

Он нашу честь легко похитить может.

В природе злой всегда живет беда,

Должны мы быть настороже всегда.

Ведь дело здесь в твоей, не нашей чести,

Он враг - его ты опасайся мести.

В твоем несчастье - польза для врагов, -

И ты к их нападенью будь готов.

Сын - не чужой тебе; его жалея,

Предупреди намеренья злодея".

Старик, в пучину горя погружен,

Был этой страшной вестью поражен.

И вот побрел он, одинок, в пустыню.

Нет, побежал он, как поток, в пустыню;

Хоть вел его ручей кровавых слез,

Нигде следов Меджнуна не нашлось.

Когда же свет дневной сменен был ночью,

Когда весь мир земной пленен был ночью.

Примет не мог он различить сквозь тьму,

И стало тяжело идти ему.

Он брел, кружил, немало сделал петель, -

И вдруг он огонек вдали заметил!

И старец к огоньку смелей побрел.

Как будто ночью светлый день обрел.

Решил: "Там, верно, родственное племя

Костры разложены в ночное время ..."

Как мотылек, он на огонь летел, 

Все пристальней и пристальней глядел ..

И видит: тот огонь любовь раздула,

От вздохов он, а не от саксаула.

И оказалось, то Меджнун вздыхал,

И пламень вздохов тот не затухал.

Отрекся от земного он предела,

От головы и глаз, души и тела.

Он власти и богатств не стал искать, -

Совсем забыл он и отца и мать...

Умчали ветры листья доброй славы,

Он от судьбы последней ждал расправы,

Старик, увидев сына своего,

Кровавою слезой омыл его.

Сел, плача, и, терзаем злой тоскою,

Стер пыль с его лица своей рукою.

Тот околдованный взглянул в слезах,

Спросил: "Ты кто? Не вижу я впотьмах.

Ты от нее? Тогда давай посланье,

Луны прекрасной доброе сиянье.

А если ты прохожий человек.

Тогда ищи себе другой ночлег".

И начал так старик свои советы:

"О ты, кем дни мои всегда согреты!

Ты - светлый жемчуг ночи, я - ларец,

Измученный страдалец, твой отец.

О урожай посева жизни зрелый,

Отрада и услада жизни целой!

Ты - воздух, а душа моя - алмаз,

Алмаза блеск без воздуха погас . . .

О свет очей родительского счастья,

Светящий мне и в вёдро и в ненастье!

В тебе найду опору - так я мнил,

Источник чести, гордости и сил.

Когда престол наш опустеет славный,

Все припадут к твоей руке державной.

Тебя увидев, вспомнят облик мой,

Навек прославлен буду я тобой.

Но с детства, опьяненный, безрассудный,

Ты по пустыне стал бродить безлюдной.

Ты по пути любовному бродил,

И мир тебя простил, не осудил..

Ведь в каждом возрасте свои веленья,

И не всегда на все есть позволенье.

В любви и благо можно почерпнуть,

Любовь для юных - к совершенству путь.

Теперь твой разум стал острей и строже,

Способен жить ты, совершенства множа.

Пора покончить с этою бедой,

Чтоб слухи не чернили образ твой.

Ты нерадив был - будь же ныне дельным.

Не предавайся странствиям бесцельным.

Скажи - зачем ты дружишь со зверьми,

Ужели не приятней жить с людьми?

Зверь зверю брат, а птице родич - птица.

Друг с другом им и свойственно водиться.

О, пожалей несчастного отца.

Которого страданьям нет конца.

И так мой мускус камфарой стал белой[77],

О солнце утра, мне вреда не делай!

Мой стан согбен, о сын любимый мой,

И, значит, мне пора уж на покой.

Я времени раздавлен игом злобным

И скоро с миром подружусь загробным.

Тебя хочу я в сане утвердить

И на ковер узорный усадить.

Не нужно постоянно опьяняться,

Сын, идолам не нужно поклоняться.

Сверх меры опьянение любя,

Ты, сын мой, изуродовал себя.

Когда к тебе на миг вернется разум,

Своей ты жизни устыдишься разом.

О мой кумир, поклонник суеты,

Когда же кончишь опьяняться ты?

Неправедно живешь ты, неприглядно,

Постыдно, бесприютно, безотрадно.

Себя красавице отдать сумей,

Известной всюду верностью своей.

Чтоб, если на дороге горы пыли,

Ее одежды все же чисты были ...

Та соколица сядет поутру 

К тебе на перст, к другому - ввечеру.

Считая ложь особою заслугой,

Она чужой теперь слывет подругой.

Ты у страданья тяжкого в плену;

Она твоим врагам несет весну.

Ты лучше этот бред оставь любовный,

И душу ты в печи не плавь любовной.

К тому же не навек   нам жизнь дана.

Представь: любимая - твоя жена, -

Придет разлука - рано или поздно, -

Нет, лучше, не сливаясь, жить с ней розно.

Оставь же ты бродяжничества путь,

О боге помни, о другом забудь.

В конце концов душа пребудет с богом. 

Бог - слово, будь же с ним ты каждым слогом.

Непослушанья богу нет страшней.

Бог создал время, мастерскую дней,

И тем, кому на то пора приспела, 

В той вечной мастерской найдется дело.

И каждому из смертных по делам

Воздаст награду старший мастер там.