Лейси (начало)

И Вдова, и Чужеземец – изголодавшиеся бомжи, которым вообще нельзя было семью создавать. Нужно было «отъесться» самим и полюбить себя, потом уже детей рожать. К несчастью, у таких «бомжей» и получаются такие «дворцы». Построили, как смогли и из чего, что было. И Чужеземца, и Вдову только пожалеть и остаётся.

«Понять можно все и всех, даже гадкое поведение Змея, только вот поступки это не оправдывает, а моя бесконечная рационализация лишь скрывает то, что годами остаётся неотреагированным!»

Как мудрёно!

«Чужеземца и Вдову – пожалеть, на «дворец» – бомбу скинуть!» – смеялась про себя Феечка.

По ее груди разлилось приятное тепло:

Какое счастье, что она уже любит себя, поэтому и завела этот дневник. Феечка мечтает, как взрастит в своем животе новую жизнь, как будет по-настоящему, здоровой любовью любить свое дитя. Но детей рожают от мужчин, а это царство для Феечки «благодаря» Змею и насильному сватовству пока остаётся неизведанным и пугающим.

Коридор

Феечке было четырнадцать.

На дворе май-июнь. У Змея скоро выпускной.

Феечка шла домой и нервничала: она знала, что дома только Змей, и чувствовала, что опять он будет домогаться ее.

И вот она дома. Предчувствие не подвело: Змей буквально прыгал на нее. Феечка вся сжималась, опускала голову и отходила назад. Она глядела на пол и стыдилась своего тела, раз Змей так желал его пачкать.

Он не отставал.

Тогда Феечка выбежала в коридор.

Она стояла и мучилась от отвращения и стыда.

Через пару минут дверь открылась. Показался Змей. Он сказал ей заходить в дом. Сказал, что не будет ее трогать.

Больше никаких операций и странных танцев Змей с Феечкой не проводил. А осенью уехал жить к своей бабушке – Белокурой Болонке. Знала бы она правду о своем похотливом внучке…

Феечка была счастлива. Наконец-то он уехал! Она мечтала, чтобы он вообще навсегда исчез.

Феечка вспоминает, как убегала в коридор и плачет. Она обнимает себя четырнадцатилетнюю, которая хочет исчезнуть, которая испытывает стыд не только за свое тело, но и за себя саму, за свою привлекательность, за свою растущую женственность и тотальную вину просто за свое существование.

В голове этой девочки рой ужасных мыслей:

«Ты виновата, что он так себя ведёт, ты виновата, что он трогал тебя, ты виновата, что он напал на тебя тёмной ночью. Не было бы тебя, в нем не проснулся бы похотливый урод!»

Феечка гладит ее и крепко обнимает:

«Нет, моя девочка, ты ни в чем не виновата. Ты всего лишь беззащитный распускающийся цветочек, которому некому было защитить. Которым нагло и варварски воспользовались. Твоей вины в этом нет. Как ты можешь быть виноватой?! Ответственность на том извращенце, что не в силах удержать свои импульсы и на родителях, которые на протяжении двух лет не в состоянии протереть глаза и увидеть, что происходит в их квартире. Ты ни в чем не виновата, моя любимая девочка. Теперь у тебя есть я. Я за тебя головы всем поотрываю!»

Феечка говорит ей кучу тёплых искренних слов, но этого недостаточно, это не то. Девочка хочет защиты и покровительства от родственника-мужчины: отца, брата, дяди. Она хочет, чтобы кто-то из них изгнал его из семьи. Ведь для окружения он остаётся «замечательным добрейшим мужчиной», потому что они ничего не знают.

Хотя Феечка понимает, что исход может быть разным, расскажи она правду, и, скорее всего, даже не в ее пользу. В обществе принято жертву осуждать, даже если ей было двенадцать лет. Феечка ожидает подобных фраз:

«Почему так долго молчала? Почему сейчас? Почему? Почему? Почему?»

Феечке восемнадцать лет потребовалось, чтобы осмелиться написать об этом. Так силен страх и так велико это желание. Но сейчас она признается, что ей достаточно написать.

И она выбирает уйти. Она выбирает не жить во дворце из «дерьма и палок», но и рушить его как будто не имеет право.

И вновь тяжёлые мысли и сомнения наваливаются на нее.

Она чувствует вину. Не понимает, надо говорить или всё-таки не надо говорить? Нужно это вообще кому-то спустя столько лет? А, может, его домогательства вообще не характеризуют его как скверного человека?

Может, большинство просто пожмет плечами и усмехнется:

«Он же сам был несовершеннолетний!»

Но в пятнадцать лет, а, тем более, в семнадцать, человек достаточно повзрослел, чтобы отличить гадкий поступок от хорошего.

«Может пусть живут в забвении?» – думает Феечка.

«Но неужели у них самих не возникает вопросов, почему я так себя веду? Им неинтересно?»

И Феечка понимает, что хочет рассказать правду только для себя, потому что не может больше молчать. Ей уже все равно на исход. Ее родственники – взрослые люди, они справятся со своими переживаниями, почему же она – слабая девушка должна это терпеть и столько лет носить в себе?

Но раньше это желание не было столь велико. Феечка создала свой сказочный мир и она счастлива в нем. Ей замечательно одной. У нее все есть. Но она стала общаться с папой, и теперь, когда они так близки в общении, желание поделиться и получить защиту, стало подниматься. Ведь папа такой теплый, такой понимающий! Он поймёт Феечку, он выберет ее, а не Змея!