Лейтенант Старновский

Интенсивная стрельба на правом фланге испугала немцев, ведших бой вдоль дороги, и они решили благоразумно отступить, всё же они находились на территории русских, к которым в любой момент могла подойти помощь. Звуки выстрелов были слышны на весь окрестный лес.

Лейтенант сделал еще несколько коротких очередей. В него тоже стреляли, но свиста пуль Александр не слышал.

Солнцев, заприметив место, куда швырнул гранату, мелкими перебежками от одного ствола дерева к другому и плюхаясь от одного кустика к другому, наконец подполз туда, где разорвалась его граната. Его просто распирало от любопытства – «попал-не попал?». Разочарование было просто огромное.

Он старался, ему было страшно (а кому было не страшно вот так бросать боевую гранату неизвестной системы), он даже кинул в стиле «почти попал», но здесь никого не было. Даже винтовки! Не, конечно, командирский пистолет «ТТ» вещь хорошая, но вот бойцу хотелось что-такое, к чему руки солдата уже привыкли!

Однако Солнцев пригляделся внимательно и обнаружил следы волочения, а еще, приглядевшись, увидел следы крови. Ранил всё-таки он супостата. И раз его волокли – значит серьёзно. Повезло!

Васю Солнцева даже накрыла волна этакой разухабистости. Эвон я какой! Всё же метко кинул. В лесу-то, да среди кустов. И рыжий боец, ни минуты не сомневаясь, просто пополз по следам волочения. Зачем? Да даже он сам не мог сказать зачем.

Но мы-то знаем, что тут сработал древний инстинкт охотника и воина, который при виде подраненного зверя или врага пускается по его следу! Хотя рыжий Вася Солнцев, у которого смешно топорщились лопоухие уши, меньше всего походил на сурового пещерного человека, одетого в шкуры мамонта с копьем в руках.

А кругом продолжался лесной бой. Бой, где основное значение приобретала смекалка, скрытность, умение маскироваться и обмануть врага. Ну и осторожность, само собой. Это помимо меткости – матери любой победы!

Рядом стрелял Камышев. Он очень тщательно прятался. Стрелял, поспешно высунувшись из укрытия, в общем, только создавал шум и добавлял количество русских в глазах врагов. И то дело. Стрелял же!

Находившийся рядом с ним Черкашин стрелял очень экономно, еле высовываясь из зарослей травы или кустов, долго ждал, а потом старался попасть во врага. Это было хорошо. Свист пуль у виска всегда плохо действует на врага. Черкашин после каждого выстрела отползал назад, прячась за переплетениями веток, стволов, различных зарослей, отползал в сторону и снова выжидал, выцеливал и стрелял. Потом смещался на другую позицию. И снова делал выстрел и возвращался на первоначальное место. И так по кругу. Понятное дело, сбивал прицел германцам. Но и польза тоже была. Стреляющий напротив немец искренне думал, что ведет бой с тремя русскими. Потому и нервничал.

Расчетливее всех и увереннее вел себя худенький Женька Воробьев. Он спокойно залег за поваленным деревом и из-под лежащего ствола старой сосны, как из амбразуры ДЗОТа, расчетливо стрелял.

Немец, который достался ему в противники, спрятался за старым дубом, и, быстро высовываясь, стрелял в него, а потом проворно прятался. И так несколько раз. Воробьев то не успевал, то мазал от сильного желания попасть. Наконец он просто пропустил пару выскакиваний врага, приводя в норму дыхание и учащенное сердцебиение, ну а когда успокоился, то уверенно «на раз-два» звякнул пулей по каске немца. Тот тут же уткнулся в землю и больше не шевелился.

Женька радостно закричал:

– Я попал! Ребята, я попал!

Лежавшие рядом гитлеровцы тревожно стали перекликаться на своем гортанном языке:

– Штиля убили!

– Черт бы побрал этих русских!

– У них снайпер!

– Нас обходят!

И тут властный голос скомандовал им:

– Внимание, отступаем! Всем приготовится к броску гранаты!

Лейтенант Старновский, который понимал немецкий, скомандовал:

– Все в укрытие, гранаты!

Бойцы инстинктивно отпрянули назад, кто куда. Полетели немецкие колотушки (они же на длинных деревянных ручках, на колотушки похожи). За их взрывами гитлеровцы начали поспешный отход.

Подняться после взрыва вражеских гранат всегда не просто. Человек просто блаженствует пару-тройку секунд от сознания, что жив, здоров и невредим. Это и помогло немцам оторваться от противника без потерь.

Да и вдоль дороги тоже стрельба потихоньку стала стихать. На этой же стороне придорожного леса вообще наступила тишина.

Вдруг от дороги раздался крик:

– Эй там, в лесу, кто кричал на русском?

Солдаты замерли, прислушались, глядя на командира.

– Мы свои, русские!

– А почто из немецких винтарей шмаляли? – раздался разухабистый голос.

– В бою взяли! Трофеи!

– А что, своего-то не было?

– Только «ТТ» и револьвер!

Но тут снова начали стрелять. Более того, послышались уверенные очереди немецкого пулемета.

Возле дороги послышались вскрики.

Над головами бойцов Старновского густым веером защелкали пули и посыпались веточки, хвоинки и листья.

– Во чешет! – удивился сержант.

Лейтенант скомандовал:

– Не высовываться, потихоньку отползаем назад!

– Там же наши! – тихим голосом проговорил сержант.

– Тут тоже! – внушительно произнес лейтенант.