Лекарь

«Может, вернуться?» — мелькнуло в голове, запустив новую программу. Женьке отчетливо представились уютные картины вечерних разговоров с Тихоном, сытный ужин, нормальные условия и, грустно вздохнув, Женька повернул обратно. Правда уютные разговоры последнее время сводились к кратким переругиваниям и почти взаимным оскорблениям, но эту нервозность Женька списывал на напряженный график и небывалую ответственность, возложенную на плечи брата. Картины ужина укрепили Женькину решимость, и он прибавил шаг, желая до темноты попасть в апартаменты. По дороге его обогнали несколько человек, в которых Женька с удивлением узнал обычных прохожих. Не бойцов охранения, не представителей патрульных служб, а обычных граждан, спешащих по неотложным делам. Эти картины напомнили Женьке то давнее время, когда горожане, закончив работу в офисах и предприятиях, наполняли вечерние московские улицы, обсуждая по телефону планы на вечер. Прохожие, встретившиеся Женьке сейчас, планы не обсуждали, по телефону не говорили, да и не было похоже, чтобы они только что покинули свои рабочие места. Их появление пробудило в Женьке любопытство, и он, от нечего делать, решил проследить за поздними гуляками. Держась на безопасном расстоянии, Варвар неслышно двигался по следам и невольно прислушивался к возможному разговору. Однако, как бы Женька не напрягал свой обостренный слух, до него не доносилось ни звука. Фигур было несколько, все они придерживались одного направления, но упрямо хранили гробовое молчание. Свернув в переулок, Женька увидел еще несколько прохожих, уверенно приближающихся к тем, первым. Когда молчаливая группа добавила в свой состав еще пяток участников, Женька ощутил беспокойство. Сейчас это была уже маленькая толпа, двигающаяся по вполне определенному маршруту. Люди шли медленно, словно поджидая остальных, но в их движениях не было прогулочной расслабленности, в каждом жесте Женька видел напряжение и волю. Постепенно к ним стали стекаться прохожие, появляющиеся из самых неожиданных мест. Люди выходили из подъездов домов, выныривали из подворотен, просто возникали из ниоткуда. И текли в одном направлении. Такие организованные шествия Женька видел лет пятьдесят назад, когда в его городе устраивались стихийные митинги в поддержку чего-нибудь или по случаю протеста. Но тогда толпа шумела, выкрикивая соответствующие лозунги, и было понятно, по какому поводу случилось мероприятие. Сейчас Женька терялся в определениях, поскольку ему было откровенно страшно находиться среди фатально молчащей бескрайней толпы людей. Людской поток подхватил его и понес с собой, лишая возможности незаметно выскользнуть и вернуться к своим делам. Впрочем, Женька хотел вернуться в Центр, и толпа принесла его к самому входу в высокое серое здание. От удивления Женька охнул, не успев даже предположить, что понадобилось такому количеству народа в обычном исследовательском центре. Он ожидал, что люди, потусив возле закрытых дверей, разбредутся восвояси, поскольку просто так проникнуть в здание не представлялось возможным. Но Женькины ожидания не оправдались. Толпа, не замедляя шаг, втекла в неожиданно распахнувшиеся двери и двинулась дальше, заполняя собой широкие коридоры Центра. Здание было огромным, а цели толпы могли варьироваться от самых невероятных, до самых очевидных, однако все возможные варианты тоже оказались не угаданы совершенно растерявшимся Женькой. Его последнее предположение касалось массового движения во славу обновленного состава концентрата, стремительно теряющего свои вкусовые качества. Однажды народ уже возмущался чем-то подобным, но до организованных шествий не доходил. Толпа поднималась по ступеням, минуя длинные коридоры, пока наконец перед ней не замаячили своды знакомого Женьке крыла, где обитал могущественный Игнат Бражников. Не доходя до святая святых пару метров, толпа резко замерла в ожидании. Женька покосился на стоящих рядом обывателей и вздрогнул от необычности картины. Глаза ходоков тускло мерцали в сумерках здания, не выражая ни единой мысли. Все, кто находился рядом, просто тупо сверлили пространство перед собой, и на все Женькины попытки привлечь к себе хоть чье-то внимание, отвечали знакомой отрешенностью. Женька ужом проскользнул мимо застывших фигур, и, оказавшись в коридоре, рванул в сторону апартаментов. В то, что толпа ринется за ним, Женька не верил, и без проблем добрался до двери их с Тихоном кельи. Ученый брат был дома, он привычно перечитывал возвращенные ему записи, делая на полях новые пометки. На Женькино появление Тихон отреагировал весьма равнодушно, хотя и поинтересовался для приличия:

«Гулял, Женя?»

Женька изумленно таращился на приятеля, усиленно соображая, насколько не осведомлен его брат о текущих событиях. Оказалось, что намного. Тихон был вообще не в курсе того, что творилось в это время в коридорах Центра.

«Какие люди, Женя? — переспросил он, поднимаясь на ноги, — на сегодня все аудиенции закончены. Игнат никого не принимает.»