Лекарство от скуки (СИ)

Кофемашина зашумела, можно было смело её оставить и к разговору с Громовым вернуться, но я предпочла насладиться ощущениями, что внутри меня яркими красками вспыхивали. Ощущения волшебства, предвкушения, такого знакомого томления, что заставляет расслабиться и плыть по течению, довольно щурясь скользящему далеко в небе солнцу. А ещё улыбка какая-то дурацкая губы растягивала. Я не вижу себя, но точно знаю, как выгляжу. Понимаю, что происходит, но не уверена, что поступаю правильно. В тот момент неправа была, когда позволила Татарину мысли мои распознать, феромоны, что в крови гуляют, уловить. Но чем больше запрещаю себе, чем больше заставляю себя не думать… точно ребёнок становлюсь, которому не позволено выбрать самую вкусную конфету, что украсила праздничный стол! И бегу к нему тогда, отдачу почувствовать стремлюсь! И в эти моменты поглощает желание. Мыслей не остаётся. Только навязчивое желание оказаться к мальчишке как можно ближе, чтобы обнимал крепко, чтобы ревностно сверкал потемневшим взглядом. Заводят слова его пошлые, обещания грязные. Отключает мозги мужской запах. Особенный. Тот, который, кажется, теперь бы узнала из тысячи.

— И давно он у тебя обитает? — Прозвучал над самым ухом голос и я недовольно нахмурилась.

— Не слышала, как ты подошёл. — Объяснила свой взгляд.

— А молодец он… вовремя подсуетился. — Прищурился Громов, припоминая, когда я с Татариным впервые рядом встала. Похороны матери сразу пришли ему на ум и мужчина кровожадно ухмыльнулся. — А я голову ломаю, откуда такой трепетный, откуда понимающий…

Будучи уверенной в том, что цели Татарин преследовал иные, а не просто втереться в доверие, я тон Громова не одобрила, но малодушно смолчала.

— Человек, оказавшийся рядом во время слабости, становится практически родным. Стоит ли удивляться, что…

— Но ты ведь понимаешь, что плевать ему было и на слабости твои, и на проблемы. — Не позволил Громов мальчишку защитить.

— Миша, ты ведь не думал, что я буду ждать тебя в гордом одиночестве?! — Повысила я градус разговора, оставляя личные моменты при себе, и Громов притих, ртом воздуха перехватив. — Так, не всё ли равно, кто место рядом со мной займёт?!

Громов довольно улыбнулся и понимающе кивнул.

— А-а… лекарство от скуки? — Пошло ухмыльнулся и губы языком обвёл. — Он очень быстро остынет. Это нормально в его возрасте. Я рад, что у тебя хватило ума не строить планы на его счёт.

— Это ты так обо мне печёшься? — Не веря собственной мысли, я нахмурилась глубже.

— Бросай дурное, Наташ…

— Не вижу повода что-то менять! — Хохотнула я, руки на груди скрестила, эмоционально отгородиться пытаясь.

— Хочешь, чтобы я ревновал?

— Хочу, чтобы наседку свою бросил и, наконец, занялся делом, а не пустыми обещаниями! — Зло процедила сквозь зубы и с силой нависающего Громова от себя оттолкнула, напряжённой ладонью в его плечо ударив. К кофеварке метнулась, звуковой сигнал услышав, и зубы сжала, чтобы не сорваться.

Громов мой порыв расценил верно, и предпочёл вернуться в гостиную. Вернуться, трусливо поджимая… член, наверно… ведь больше нечего!

Я всё ещё с кофе возилась, когда дверь ванной комнаты хлопнула. Успела отметить, что Громов плечи расправил, теперь чувствуя себя свободнее, подбородок вверх задрал, демонстрируя превосходство.

— Я уж думал, голым выйдешь. — Олега задеть вздумал, когда тот в проходе показался. Он полотенце с голых плеч стянул, заинтересованно вскинул брови. — Ну, чтобы я уж точно не усомнился, что ты здесь оказался не случайно.

— А чё? Так не допёр, старичок?! — Пакостно усмехнувшись, Татарин два шага вперёд сделал и явно был не к словесной перепалке, а к реальной схватке готов. Стал в какую-то угрожающую позу. Точнее… такой она мне показалась. Когда одно плечо чуть выступает вперёд другого. Так, чтобы от удара уклониться успеть. Вызывающе ухмыльнулся, губы азартно языком обвёл. — Или ты членами померяться хотел? — Предположил, роли иначе расставляя. — Так, я готов! Наташ, ну-ка признавайся, у кого член больше?! — Выкрикнуть успел, и Громов тут же ударил.

А Татарин, казалось, только того и ждал. Мелькнуло на его лице это звериное желание продемонстрировать силу и стать негласным лидером. Миша ошибся: эмоции плохой советчик…

Татарин ловко от удара ушёл и замахнулся сам. Я просто глаза закрыла, чтобы не видеть этого. Тихий стон Громова заставил болезненно поморщиться, но вклиниться между мужиками я так и не решилась. Не о том сейчас думала, не тем была озабочена. А ещё… ещё, следуя тем же инстинктам, я понимала, что хочу лидера, хочу главного, хочу того, кто подавит любой выпад, любую агрессию. Татарина, разумеется. Наверно, потому и замерла на месте, не пытаясь драку разнять — была уверена, что с ним ничего не случится. Это в неизменной позе удерживало, это заставляло дышать ровно.