Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Пальцы, послушно следуя зову воображения, попытались покрутить впаянную в поднос бутылочку. Тем временем по закоулкам здравомыслия хаотично метались вопросы о том, сколько еще сможет продлиться эта имитация бурной деятельности. Когда ее жалкая игра в подготовку к испытанию вызовет подозрения у какой-нибудь пары проницательных глаз? Их тут ведь, почитай, больше сотни, в этой громадной неуютной аудитории.

По подсчетам Илари, до скандального разоблачения оставалось меньше минуты. А дальше… О том, что будет дальше, пожалуй, лучше и вовсе не думать.

Хррржжжжж-жжж-жж-ж.

От резкого движения пальцев бутылочка вдруг, подпрыгивая, заплясала по зернистому дну ящика, выписывая немыслимые кренделя и ударяясь о его жестяные бортики. И тем самым раскручивалась пуще прежнего. Получился звук, как если бы кочергой принялись скрести по битому стеклу. Благо толща морской воды сгладила наиболее острые и неприятные уху грани этой «музыки», иначе несладко бы пришлось «музыканту». Илари принялась судорожно водить руками над подносом: ей во что бы то ни стало нужно было изловить не к месту развеселившийся пузырек до того, как он своей пляской расколет более уравновешенных стеклянных соседей.

На фоне этого обстоятельства на второй план ушло даже то, что скрежет все отчетливей разносился по аудитории и уже вовсю аккомпанировал мастеру Моффу, как раз завершавшему напутственную речь.

«Только бы не разбить пузырьки, только бы скорее поймать бутылочку!» – крутилось в голове Илари. Она с ужасом представляла, сколько нужно будет, не разгибаясь, отработать в Черновике, чтобы возместить Лабораториуму этот ущерб.

А мысли и воздушные замки надежд, связанных с лекарским образованием, уплывали далеко за горизонт.

Норовистая бутылочка не унималась (очевидно, «пекарь» все же не обманул!), и очень скоро наступил момент, когда ее гулкий скрежет заслонил и без того тихий голос Моффа. Хотя нет, что же это? Звук, оказывается, уже секунд десять как перекрывает речь мастера! И тот, не желая вступать в противоборство, попросту умолк. Позвонками согнутой над столом шеи девушка ощутила миллион холодных нитей, разбегающихся вниз по спине.

То была первая выпущенная стрела. Стрела ледяного взгляда мастера Моффа, попавшая точно в цель.

Илари, с трудом справляясь со спазмами страха где-то под ребрами, подняла глаза на полукруг наставников. Дрожащими руками она все же пыталась справиться с катастрофой. Бесполезно. От стремительных движений длинные рукава платья задрались почти до локтей, являя взору высшего общества хвосты полуночно-фиолетовых «змей», ниспадающих безродной вязью с плеч Илари. С какого-то момента она перестала за этим следить.

Распрямиться, призвать на помощь гордость, превратившуюся в глупую самонадеянность, у девушки не осталось сил. И вот она, согнувшись над своим алхимическим апокалипсисом, нервически дрожа и не помня себя от страха, исподлобья уставилась на главу отделения лекарского мастерства. Уставилась не умоляющим взглядом провинившейся ученицы, а осклабившимся загнанным волчонком. Словно вменяя ему в вину все свои злоключения и неудачи.

Стоит ли упоминать, что не только мастер Мофф, но и добрая сотня пар любопытных, полных недоумения глаз устремились на нее? Илари и вправду почувствовала себя волчонком, которого готова была затравить вражья стая.

Ее вторая стрела.

Она подрагивала от нетерпения на струне тетивы. Только теперь девушку это нисколько не пугало. Пусть себе летит прямо в сердце, да побыстрее! Все равно надежда канула за черную кромку горизонта. И Илари медленно погружалась вслед за ней – в мир своих затонувших грез.

К отцу.

– Да кто-нибудь, прекратите это, наконец! – вклинился звучный низкий мужской голос в песню железа и стекла.

Это был точно не мастер Мофф: куда ему перекричать заполнивший аудиторию скрежет, купающийся в собственном эхе. Быстрый взгляд Илари остро полоснул по наставническому полукругу в поисках хозяина громкого голоса. Судя по всему, сей баритон принадлежал плечистому темноволосому вига средних лет в простом черном халате, перехваченном изящным поясом из пластичного тканого металла цвета чайного листа. Илари удалось разглядеть эту деталь его одеяния, потому что магистр Гифу – а именно им говоривший и оказался – уже подскочил со своего места и стремглав направился к ней. Надо думать, наставник окончательно лишился терпения.

Опомниться удалось, только когда в аудитории воцарилась такая тишина, что было отчетливо слышно, как с мягким фырканьем из спинных плавников вылетали пузырчатые шарики. Иначе говоря, когда до слуха стало доноситься одно только дыхание присутствующих. Больше никакой кочерги и стеклянной крошки.

Над Илари во весь свой внушительный рост возвышался магистр Гифу. Правой рукой он уже крепко держал за горлышко злополучный пузырек, а левой непринужденно опирался на снежно-белую гладь стола. На всякий случай Гифу воздел руку с бутылочкой повыше, чтобы все убедились, что угроза миновала и инцидент можно считать исчерпанным.