Лексикон света и тьмы

И наоборот: спасённые, которые не остались бы в живых, если бы те четверо не рискнули ради них жизнью. Все те, кто бы не уцелел, закрой Швеция границу и отправь всех назад.

В январе 2017 года в Ратуше Осло на торжественной церемонии почтили память четверых участников «Доставки Карла Фредриксена» – тогда каждому из них присвоили звание «Праведник народов мира». Поскольку семья Рикки принадлежит к числу вывезенных и выживших, мы получили официальное приглашение на мероприятие. Прошли контроль безопасности и вошли в одни из огромных дверей. В Большом зале сидело несколько сотен человек, много пожилых, маленькие мальчики в кипах, что, вообще-то, редкость у нас.

Кое-кого в зале я узнал, поскольку накануне поучаствовал в исторической реконструкции: проехал маршрутом «Доставки» вместе с теми, кого вывезли этим рейсом, или теми, чьи родители таким образом спаслись от депортации в лагерь.

Стоял на удивление тёплый январский день, светило яркое-яркое солнце, я ехал в машине с сёстрами Мендельсон, дочерями вывезенного в Швецию беженца, и их знакомым, историком-любителем, он-то и подобрал меня на площади Карла Бернера, на месте, где в войну располагалась оранжерея Сиверсена.

Следуя тогдашнему маршруту, мы выехали из Осло, пересекли Лиллестрём, свернули на Фетсун, где понатыканные в реку столбы странным образом усиливали утреннюю тишину. Есть что-то магическое в рукотворных предметах, которыми больше не пользуются, но забывают на изначальном месте, безмолвных и покинутых. Мы проехали по мосту, грузовик «Доставки» тоже не мог его миновать, хотя на мосту часто стояли немцы, и въехали в лес. А там двинулись по лесной дороге; из-за сумрака под сенью раскидистых елей на ней нарос приличный слой льда. Наконец, припарковавшись, мы соединились с ещё двумя попутчиками, собиравшимися пересекать границу. Одного звали Фредди Малкович – дружелюбный, седовласый и невысокий господин 78 лет. Дорога была настолько скользкая, что мы семенили посерёдке, где её не разгладили колёсами совсем уж в каток, и Фредди рассказывал нам о своём рейсе «Доставки». Ему было четыре года, и он помнит, что его усадили вместе с мамой у самой кабины, кругом тесно сидели незнакомые люди. Брезент служил им крышей и скрывал от чужих взглядов. Он запомнил тишину, потому что им запретили говорить вообще – хоть слово, даже шёпотом, – пока они не доедут до Швеции. Поэтому под брезентом царила гробовая тишина. Только шум мотора, запах древесной щепы, использовавшейся как топливо вместо бензина, и теснота, отчего на каждом повороте тела вжимались друг в друга. Внезапно грузовик остановился. Пахнуло гарью. Брезент колыхнулся. Фредди слышал крики на норвежском и немецком, но только позже узнал, что произошло. Загорелся мешок со щепой, Петтерсен залез наверх и сбросил его. Потом вскинул руку в нацистском приветствии, адресуясь к охранникам, которые перекрыли дорогу, и заорал, чтобы они не стояли столбом, а помогали тушить пожар. Видимо, его голос звучал очень убедительно, потому что охранники тут же занялись горящим мешком, они сосредоточенно махали лопатами, засыпая его снегом, и больше ни о чём не думали, а грузовик поехал себе дальше, рассказывал Фредди со смехом.

Мы вышли на прогалину. Место, где посреди леса тянется голая полоса шириной в пять метров, все деревья на ней вырублены. Там сохранился старый дорожный знак с надписью по-шведски, чёрным по жёлтому: «Государственная граница Швеции».

Мы стояли там, мы пятеро, и озирались по сторонам, а Фредди рассказывал об окончании их путешествия, о том, как он перепугался, когда уже на шведской стороне кто-то закричал от радости.

– Нам ведь сказали не издавать ни звука, – объяснял он с улыбкой. – А в детстве к таким вещам относишься очень серьёзно, поэтому я был очень недоволен и тогда, когда шведы стали кричать нам: «Добро пожаловать в Швецию!»

Он рассказывал эту часть истории со смехом, как и в своём интервью, которое во время чествований четырёх «Праведников народов мира» показали в Ратуше на большом экране.

Премьер-министр произнёс речь, а после этого к сцене, поддерживаемая дочерью, вышла сгорбленная старая женщина. На трибуне она обеими руками ухватилась за бортики, наклонилась к микрофону и обвела взглядом переполненный зал Ратуши.

– Меня зовут Герд, – сказала она громким и ясным голосом. В первом ряду сидели премьер-министр Норвегии, посол Израиля и спасённые «Доставкой Карла Фредриксена» люди. В последнем ряду, перед камерами и охранниками в чёрных костюмах и наушниках, сидела наша семья. Дети молчали, сын держал меня за руку.