Лекции о Лейбнице. 1980, 1986/87

Я не знаю, что сказать вам, чтобы это прозвучало конкретно: я ухожу, а вы остаетесь. Если есть какая-то дыра, то она вроде миража; а если в этой вселенской дыре ничего нет, то нет и предустановленной гармонии. Необходимо, чтобы существовала связь между тем, что заканчивается в одной монаде, и тем, что начинается в другой. Однако связь не прямая, потому что монады друг на друга не реагируют. И все-таки существует взаимная предустановленная гармония монад. Все монады развертывают один и тот же мир, хотя коммуникации между ними нет: ни одна из них не вступает в коммуникацию с другими.

Но тогда – последнее усилие… Это Лейбниц «на бегу». Последнее усилие: это наводит меня на мысль о посещении Лувра на бегу у Годара. Последнее усилие – и мы у цели. Что такое мое тело, если не тень, которую вы на меня отбрасываете? Предустановленная гармония – это сразу и гармония душ, и гармония тел; и как она получается? Ведь тут есть какая-то недостаточность, поскольку души и тела не только подчиняются разным законам, но, прежде всего, у них разные способы схватывания. Ибо один из основополагающих пунктов у Лейбница – это критика, которую он осуществляет в адрес некоторых учеников Декарта, то есть Мальбранша и прочих картезианцев. Мы идем быстро, быстро-быстро. В нашей рефлексии в любом случае есть нечто любопытное, и дело в том, что зачастую нам говорят, будто философия занималась причинами, а наука навязала нам единственную идею, которая была действительно научной, и что это была идея законов. Но ведь это не так. Понятие закона сложилось в XVII веке, и сложилось оно в экстремальных теологических системах. У Огюста Конта есть нечто, что не работает, когда он говорит о причине: это метафизика; он имел в виду иное понятие, но это ничего не меняет. Конт понял идею причины буквально, и это катастрофа: не следует говорить «причина», это метафизика, а наука приходит к нам вместе с идеей закона. Ведь первыми открыли и сформировали подлинный концепт закона именно картезианцы. Почему? Потому что только Бог – причина, а природа управляется законами. Именно они вывели концепт законов, по существу управляемый всеобщностью, и различали тем самым чудо и закон. Чудо отсылает к частной воле Божьей, а всеобщность отсылает к обобщенной воле Божьей. Бог действует через обобщенную волю, и такова вся теория Мальбранша, называемая окказионализмом. Ладно, неважно.

Но вот возражение Лейбница. Я не имею в виду, что он прав, так как между ними, Мальбраншем и Лейбницем, была резкая дискуссия, и возражение Лейбница представляется мне великолепным. Он говорит: ладно, как хотите, Бог действует через всеобщие законы, но при одном условии: дело в том, что тела или души…

[Конец пленки.]