Лекции по искусству. Книга 4

И на этом месте я, прежде всего, хочу вернутся к существу «Вечере» и вспомнить с вами тот самый палец Фомы, поднятый вверх. Предатель один? И Сальвадор Дали отвечает: «Нет! Каждый». Вы посмотрите на апостолов. Каждый из сидящих предал. Они все зеркальны: шесть сидящих справа повторяют шесть сидящих слева. Они все парные и все в себе, в своей совести, в своем размышлении. Предательство и не предательство. Мне кажется эта картина очень интересна и имеет большое количество текстов, трактовок и мы начнем с того, что в раннем христианстве — в третьем веке — Христа изображали в виде рыбы. В Термах, в Национальном музее Рима вы можете увидить на камне изображение двух рыб и знак зодиака. Должна сказать, что несмотря на то, что сейчас наш мир перешел в знак Водолея, в то время, когда родился Христос, мир находился под знаком Рыбы. Его называли «Ихтис», что означает «рыба».

И в «Вечере» Дали, Христос изображен и как рыба, и как лодки. Лодки тоже связаны с темой апостолов, рыбаков, ловцов душ, хотя, мне кажется, что лодки здесь связаны не только с евангельскими текстами. Еще они создают такую пространственную мистическую дистанцию совсем другой стихии — такую гиперреалистическую, с усиленной оптикой. Он сидит за каменным столом, и он стоит в воде. Он очень близко и очень далеко. Он здесь и не здесь. Я хочу сказать о том, что все это пространство обозначено пятиугольным прозрачным кристаллом. Они все сидят в прозрачном кристалле. И каждая грань имеет пять углов, которые совершенно не случайны, потому что пятиугольник этот называется «пентакль» или «пентаграмма». Это такая кристаллическая конструкция. И сам пентакль состоит из пентаклей.

Пентакль очень важная вещь, потому что он изображает все стихии: землю, воду, огонь и воздух — четыре угла, и пятый вверх — эфир. И над ними висит это эфирное тело. Или квадрат плюс треугольник, где квадрат всегда символико-мистический, на основании которого делалась и архитектура средневековая, и устанавливались понятия. И воскрешение треугольника. Но этот пентакль имеет и другую старую расшифровку. Когда Христа называли Ихтис, то есть Иисус Христос — божий Сын. Спаситель. Слово Ихтис состоит из пяти букв и вписывается в пентакль. И не случайно Булгаков называет своего героя Йошуа. Это же раннее имя Христа и тоже вписывается в этот пентакль.

Дали очень увлекался всей этой нумерологией. Он все это связывал через символы. Формы, символы, число, имеющие образ этого кристала, который и есть Ихтис, и где находятся эти люди. А сейчас я скажу, что входит в изобразительную ткань этой картины. Она вся, как бы гиперреальна и, вместе с тем, она плывет и истаивает. Какими жесткими кажутся эти перекладины между конструкциями. Эти рамы. Но они истаивают.

Очень большое место в этой картине занимает бесподобно написанное небо, занимающее больше половины пространства. Дали в «Тайне жизни» — в своих мемуарах, пишет: «Знаю ли я, что такое небо? Я не знаю, что такое небо. Небо наверху и внизу. Небо справа и небо слева. Я его не чувствую, я не знаю, что такое небо. Небо в нас». Мы в себе содержим это небо, то есть каждый из элементов этого образа, потому что у Дали в этой картине, очень цельный образ имеет глубоко идущий смысл.

А теперь я хочу сказать еще об одном смысле «Тайной вечере». Об этом самом познании, о котором я только что говорила. Не только о предательстве, о погружении в себя в этом самом познании. После второй мировой войны очень большое значение приобретает порядок размышлений о том, что такое виновность и не виновность, что такое выбор и то, в каком новом мире мы начинаем жить. Для Дали этот порядок размышления также важен. И когда он пишет «Тайную вечере», то делает очень любопытный вывод. Но для начала, я должна заметить, что, во-первых, Дали ненавидел войну. У него есть совершенно фантастическая картина «Лицо войны», в которой он выразил всю свою ненависть к войне. Это череп, у которого во рту и в глазницах другие черепа. Это разрушение. Но Дали ненавидит не только войну. Он написал удивительные слова: «Я ненавижу войну. Я ненавижу всякую коллективную, стадную идеологию, я ненавижу национал-социализм, коммунизм, радикализм. Они все агрессивны и выбрасывают общество в средние века». Ну, что там греха таить. Мы и сейчас немножко живем в средних веках. Бесконечно политическое дробление, огромное количество международных институтов, которые пытаются эти международные дробления как-то отрегулировать, так же, как и международные финансы. Эти хотят отделиться от тех, а те от этих. Идет дробление. А самое главное — это непереносимость национальная и конфессиональная. Разве это не средние века? А давайте, ведьм жечь!

«Лицо войны»