Читаем Лекции по искусству. Книга 5 полностью

Теперь поговорим о французской готике. Главной особенностью западной культуры является то, что она ориентируется не на Сына, а на Отца. А мы в православии ориентируемся на Сына, да так, что забываем об Отце. Все уже давно забыли. У меня сегодня был разговор с дамой из одной передачи и она меня просила рассказать, откуда взялось изображение Бога. Я знаю откуда, но они этого не знают. Я сказала, что все возможно и спросила: «А какого бога?» И она вперилась в меня таким взглядом! Ей даже в голову не могло прийти, что он не один и их несколько. Мы так поглупели! хотя и говорим: «Во имя Отца и Сына», но на самом деле имеем ввиду только Сына. Искусство имеет ввиду только Сына, общественное сознание масс, которое валит в церковь, имеет ввиду только Сына, а папашу забыли. Европейское сознание идет чуть-чуть с оттенком арианской ереси. Оно имеет и Отца не менее, чем Сына, и ориентируется по этому поводу не столько на Евангелие, сколько на Библию. Библейских сюжетов больше, чем Евангельских. А что это значит? А это значит, что от Завета Старого до Завета Нового есть представление о договоре Отца и Сына. Это «Моление о чаше». Но я просто говорю о том, что ориентировка идет сюда. И не только западная культура ориентирует себя на него. Она вообще имеет концепцию-идею, отсутствующую в восточном опыте. Это идея Творца. То есть того, кто сотворил. И поэтому, как они его называют? Архитектором. Мастером Вселенной. Это его официальное прозвище. Великий Мастер. Архитектор, инженер Вселенной, который создал все это при помощи циркуля, угольника, а так же весов, материи и времени. А как же иначе? Неизвестно чему равны эти пять дней. Поэтому главное изображение Господа называется Мастер. Цеховая система на Западе, то есть изначально вся идея универсально-цеховой системы связана прежде всего с почитанием ремесла и мастерства. Главное уметь делать. Быть Мастером, Архитектором. Булку печь тоже нужны весы. И сапоги шить. Мастер ты или не Мастер, но цеховое дело — это дело священное. Это богоугодное дело. Поэтому средний класс он главный.


Христос, Божественный Архитектор


Христос, Божественный Архитектор


Войны, разорения, пожары, насилие — все это было, но цеховая система выстояла, потому что была главная вертикаль, связанная с навыками умения, навыками развития формы знания и познания. И поэтому, когда была создана высшая лига, она стала цехом мастеров каменщиков, или цехом мастеров строителей. Это тайная лига, потому что постигает божественное знание, идущее через науку. Вот тогда и стало принято изображать Его с циркулем.

Готовальня становится, с одной стороны — инструментом, а, с другой — эзотерическим алтарем, священным местом. Для Булгакова, высшей лигой мастеров были писатели — именно они стали истинными носителями и поэтому своего героя, явившегося из анонимного пространства, он одевает в халат. Мастер Дюрер тоже в халате на автопортрете 500 года. Он пришел ниоткуда и ушел в никуда, потому что в то время, когда жил Булгаков, представители высшей лиги могли сесть в сумасшедший дом. Такова была история. О том же писал и Гумилев. Я почему привожу пример Булгакова, потому что он был больше других связан со Средневековыми идеями. Он пронизан ими и с огромным уважением относился к тому, что есть мир знаний и познаний мастерства и творчества.


Дюрер


Эта высшая лига была, как некий абсолютный знак цивилизации мира. Это то же самое, как египтяне, оставившие абсолютный знак своей цивилизации. Они сделали консервную банку. Они построили консервную банку необыкновенной прочности и создали машину времени. Они в эту банку заложили все, что можно было заложить. Археологи открыли баночку, а там птичка фаршированная, словно вчера приготовили и положили. Через эту птичку египтяне нам сказали: «Мы умели не только строить, мы много чего еще умели — сохранять продукт, потому что у нас были холодильники»

Как они это делали? У них был фаянс. Они делали специальную форму, потрошили мясо, начиняли его травами, закрывали. В форме была дырочка, они выкачивали из нее воздух, создавали вакуум и заливали дырочку воском. Сколько прошло лет? Десять тысяч? Кушайте на здоровье. Дело не только в пирамидах, но и в этой утке. Хотите быть вечно молодым? Помажьтесь этим кремом. Ничего, что десять тысяч лет прошло. Он славно сделан. Вот и рецепт имеется. Когда была написана Мать Имхотепа IV — Царица Тера написала книгу «Всемирная энциклопедия медицины и косметологии». Когда она была написана? В тот момент, когда ощущалось крушение мира и была необходимость оставить знаки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Волкова, Паола. Лекции по искусству

Похожие книги

Искусство жизни
Искусство жизни

«Искусство есть искусство жить» – формула, которой Андрей Белый, enfant terrible, определил в свое время сущность искусства, – является по сути квинтэссенцией определенной поэтики поведения. История «искусства жить» в России берет начало в истязаниях смехом во времена Ивана Грозного, но теоретическое обоснование оно получило позже, в эпоху романтизма, а затем символизма. Эта книга посвящена жанрам, в которых текст и тело сливаются в единое целое: смеховым сообществам, формировавшим с помощью групповых инсценировок и приватных текстов своего рода параллельную, альтернативную действительность, противопоставляемую официальной; царствам лжи, возникавшим ex nihilo лишь за счет силы слова; литературным мистификациям, при которых между автором и текстом возникает еще один, псевдоавторский пласт; романам с ключом, в которых действительное и фикциональное переплетаются друг с другом, обретая или изобретая при этом собственную жизнь и действительность. Вслед за московской школой культурной семиотики и американской poetics of culture автор книги создает свою теорию жизнетворчества.

Шамма Шахадат

Искусствоведение
Певцы и вожди
Певцы и вожди

Владимир Фрумкин – известный музыковед, журналист, ныне проживающий в Вашингтоне, США, еще в советскую эпоху стал исследователем феномена авторской песни и «гитарной поэзии».В первой части своей книги «Певцы и вожди» В. Фрумкин размышляет о взаимоотношении искусства и власти в тоталитарных государствах, о влиянии «официальных» песен на массы.Вторая часть посвящается неподцензурной, свободной песне. Здесь воспоминания о классиках и родоначальниках жанра Александре Галиче и Булате Окуджаве перемежаются с беседами с замечательными российскими бардами: Александром Городницким, Юлием Кимом, Татьяной и Сергеем Никитиными, режиссером Марком Розовским.Книга иллюстрирована редкими фотографиями и документами, а открывает ее предисловие А. Городницкого.В книге использованы фотографии, документы и репродукции работ из архивов автора, И. Каримова, Т. и С. Никитиных, В. Прайса.Помещены фотоработы В. Прайса, И. Каримова, Ю. Лукина, В. Россинского, А. Бойцова, Е. Глазычева, Э. Абрамова, Г. Шакина, А. Стернина, А. Смирнова, Л. Руховца, а также фотографов, чьи фамилии владельцам архива и издательству неизвестны.

Владимир Аронович Фрумкин

Искусствоведение