Лекции по общему государственному праву

В первом из указанных положений констатировалось, что "Великое Княжество Финляндское, входя в состав Российского Государства, в то же время управляется на основании особой Конституции, установляющей в названном крае особый порядок законодательства, и так как установленный Основными законами Российской империи порядок имперского законодательства при участии Госуд[арственной] думы и Госуд[арственного] совета — и по точному смыслу означенных Основных законов, и по условиям их издания — не может распространяться на Великое Княжество, — то установление в той или иной форме общегосударственного законодательства, осуществляемого при участии имперских законодательных учреждений (Г[осударственной] думы и Г[осударственного] совета) и распространяющегося на Финляндию, возможно лишь посредством двух параллельных законов соответствующего содержания, изданных: один — в порядке имперского, другой — в порядке финляндского сеймового законодательства". Во втором положении разработанного Кокошкиным документа по финляндскому вопросу признавалось, что "объединение имперского и финляндского законодательств в области известных заранее определенных законодательных вопросов, — в числе коих на первом плане стоят вопросы государственной обороны, — составляет одну из задач будущего развития конституционного строя Российского государства". Однако при этом подчеркивалось, что форм этого объединения нельзя предрешить заранее и что в какой бы форме упомянутое объединение ни осуществилось, чтобы быть прочным и плодотворным, оно должно быть "не насильственным, а основанным на объединенном сознании общих интересов". Далее констатировалось, что "такое сознание, а равно взаимное доверие обеих сторон в настоящее время последовательно и неуклонно разрушается правительственной политикой по отношению к Финляндии". После этого высказывалась мысль о том, что "вопрос о реформе существующих правовых отношений между Империей и Великим Княжеством мог бы быть правильно разрешен лишь в связи с общим пересмотром государственного права Империи в духе последовательного проведения в нем конституционных начал", и что "на основании данных опыта не представляется никаких оснований утверждать, что какие-либо насущные потребности Империи в пределах Великого Княжества не могли быть удовлетворены при существующем порядке местного законодательства и управления". В конечном итоге из приведенных положений делался вывод о том, что "в настоящее время нет налицо тех условий, которые необходимы для правильной постановки и согласного с справедливостью и действительными интересами России разрешения вопроса о пересмотре правовых отношений между Российской Империей и Великим Княжеством Финляндским".

Будучи либералом по своему политическому мировоззрению, Ф.Ф. Кокошкин всегда оставался патриотом. Его либерализм имел берега, за которые он никогда не выливался. Такими берегами были интересы русской государственности. Кокошкин не принимал тех либералистских идей, осуществление которых могло привести к разрушению Русского государства. Одной из подобных идей была идея политического самоопределения наций. На заседании конференции членов парламентской фракции кадетов, состоявшемся 23 марта 1914 г., Кокошкин говорил по этому вопросу: "Формула: "право на политическое самоопределение" слишком широка: она могла бы быть растянута до союза суверенных государств включительно. Политическое самоопределение не может быть признано для всех национальностей еще и потому, что многие национальности перепутаны на одной территории. Это вопрос страшной сложности".

Интересы Русского государства Ф.Ф. Кокошкин ставил выше интересов партии, в руководстве которой состоял. Об этой своей позиции он недвусмысленно заявил, выступая 8 июня 1915 года на конференции конституционно-демократической партии. Выступление Кокошкина было посвящено обсуждавшемуся кадетами вопросу о том, должна ли их партия поддержать все более крепнувшее в русском обществе настроение в пользу заключения мира с Германией. Федор Федорович высказался решительно против того, чтобы его партия уступила в данном случае общественному мнению. "Если вообще политический деятель должен быть руководителем общественного мнения, а не только его выразителем, — говорил он, — то тем более это приложимо к данному моменту, когда дело идет не о выборах, а о войне. Речь идет даже не о престиже партии: (курсив мой. — В.Т.).