Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

По всей видимости, перед нами любопытный момент политики Александра, может быть, связанный и с политикой ханской – иметь великого князя подручника для всей Руси. Но прошло года два – Андрея постигает ханская опала. Известия так отрывочны, что трудно их связать в одно понятное целое. В 1250 г. Андрей женился на дочери Даниила Романовича галицкого. Это годы, когда Даниил «держаше рать с Куремсою». С юга перед тем приехал митрополит Кирилл и от Андрея поехал к Александру в Новгород. Описывая момент, когда Андрею пришлось бежать от татар, летописи передают, что он «здума… с своими бояры бегати, нежели цесарем служити»[79]. Позволяют ли эти намеки предположить, что шли в начале 50-х гг. XIII в. сношения с югом, подготовка попытки подняться против татар? Если да, то Александр к ней не пристал. В 1252 г. он был в Орде, когда хан послал Неврюя на Андрея (ср.: в 1253 г. Куремса начинает наступление на Даниила, завершенное Бурундаем). Это нашествие Никоновский свод, а затем историки XVIII и XIX вв. поставили на счет Александру. Домысел возможный в том смысле, что Александр поехал в Орду, видимо, для предотвращения чуемой грозы и отделился от брата перед ханом, – но только домысел. Андрей бежал в Колывань и за море, к шведам; на Руси пошли даже слухи, что там он и погиб. Великое княжение и старейшинство во всей братьи получил Александр и занял Владимир.

Как вассал ордынский, Александр стал проводником установления татарского владычества в Северо-Восточной Руси. Волнения только начинались бегством Андрея. В 1254 г. бежал другой брат, Ярослав тверской, в Новгородскую землю: новгородцы держали его в Ладоге и Пскове. В самый Новгород Александр посадил сына Василия; в 1255 г. новгородцы его согнали и посадили Ярослава, но Александр восстановил сына и продолжал защиту северо-западной окраины от шведов и финнов. Однако и Василий Александрович пристал к противникам отцовской татарской политики. В 1257 г., когда Александр прибыл в Новгород с татарскими послами проводить перепись и установление дани, «Василий побеже» от отца в Псков. Но Александр «выгна сына своего» из Пскова и «посла в Низ», а «дружину его казни: овому носа урезаша, а иному очи выимаша, кто Василья на зло повел», а в Новгород посадил сына Дмитрия[80]. Все эти отношения Александра к Андрею, Ярославу, Василию не борьба междукняжеская, владельческая, а черта его татарской политики. Такое заключение представляется мне более соответствующим текстам летописных известий и, главное, подтверждается дальнейшими отношениями к братьям. Андрей вернулся на Русь в 1256 г., получил от брата Нижний Новгород и Городец, а потом, когда удалось дарами примирить с ним хана, и Суздаль, где он умер и погребен (1264 г.). Ярослав вернулся в Тверь и далее действует всюду вместе с Александром, ходит от него в походы. Брат Василий сидит в своей Костроме, Константин – в Галиче Мерянском. Вероятно, такое распределение сыновей по волостям – дело ряда Ярослава Всеволодича, исполненного в 1247 г. Святославом.

Сам Александр (ум. в 1263 г.) оставил четырех сыновей: Василия, Дмитрия, Андрея и Даниила. О судьбе опального Василия мы ничего не знаем: только Воскресенский свод отметил его кончину под 1271 г. Дмитрий при отце княжил в Новгороде, но изгнан оттуда при первой вести о кончине последнего и возвращается в отчинный свой Переяславль. Андрей и Даниил были малолетними, и вопрос об их княжом наделении возник позднее. О Переяславле речь уже была: его вотчинная принадлежность определилась еще при Ярославе и Александре, сохранявших его как свой княжой город и на великом княжении: явление, характерное и для киевских князей последнего периода киевского старейшинства.

В этом месте моего изложения естественно бы поставить вопрос о княжествах Суздальском и Тверском как выделившихся в вотчинное владение особых линий при и после Александра. Но предпочитаю сперва покончить с великим княжеством Владимирским, чтобы не дробить вопроса о местных великокняжествах Северо-Восточной Руси.