Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

Однако ярлык на великое княжение достался его брату Александру, а не князьям московским. Дмитрий Михайлович умер бездетным, и его место занял брат Александр как великий князь владимирский и тверской, и новгородский. Заплатив за ярлык тяжелой данью, Александр через два года потерпел полное крушение, когда в 1327 г. тверичи избили татар, прибывших с Шевкалом, убили и его самого, двоюродного брата ханского. Это событие целиком использовал Калита, поспешив в Орду (конюхи татарские бежали в Москву от погрома). Характерны московские редакции рассказов о Шевкаловой гибели. Тут, с одной стороны, дело изображается так, будто Александр руководил избиением татар, а с другой – будто Иван Данилович поехал в Орду не сам, а только по зову хана[92]. Вернулся он с большим татарским войском для наказания Твери. Дело это было поручено ему вместе с князем Александром Васильевичем суздальским. Между ними, по свидетельству источника, вошедшего в состав списков Новгородской I летописи («А се князи русьстии»), хан разделил великое княжение, притом так, что Ивану Калите назначил Новгород и Кострому, «половина княжениа», а Александру суздальскому дал город Владимир и Поволжье[93]. Летописные своды к этому 1327/28 г. относят посажение Ивана Калиты на великом княжении, но помянутый источник к 1332 г., году смерти Александра суздальского, относит пожалование Ивана великим княжением «надо всею Русьскою землею, якоже и праотец его великий Всеволод Дмитрий Юрьевичь»[94], т. е. восстановление единства великого княжения Владимирского и связанного с ним старейшинства. Передача Владимира суздальскому князю не может быть понята на основании этих известий как пожалование его великим княжением. Скорее, это любопытный по своей исключительности пример отделения «старейшинства от места» или места от старейшинства, раздробленного, а фактически оставшегося в руках Калиты. Александр Михайлович ушел в Псков, его братья с матерью бежали в Ладогу. Тверское княжество подверглось страшному разорению, не меньшему, чем Батыев погром.

По уходе татар вернулся на Тверь Константин Михайлович и «начаша помалу збирати люди и утешати от великиа печали и скорби»[95]. Брат Александр потом называл его «наставником и собирателем отчины, о нем же утвръдишася людие по рати сей». Видимо, с трудом удалось Константину уладить отношения, примирив с собой хана, к которому он ездил в 1328 г. вместе с Калитой (вероятно, получившим в эту поездку великокняжеское старейшинство), и успокоить анархию в Твери; но по его возвращении «бояре и слугы в Твери и люди, избывше от безбожных татар, утвердишася о нем», и стал он «княжити тогды тихо и мирно»[96].

Эти годы – критические в истории великого княжества Тверского, и историк его Борзаковский справедливо отмечает, что с этой поры «Тверь должна была поневоле ограничиваться интересами более узкими, только своими собственными»[97]. Большая политика окончательно перешла в московские руки, хотя традиции прежнего значения долго еще волновали тверскую правящую и книжную среду, находя свое отражение и в действиях князей, и в местной тверской письменности XIV и XV вв. «Наста насилование много, сиречь княжение великое Московское досталося князю великому Ивану Даниловичю», по выражению Жития св. Сергия Радонежского[98]. Константин Михайлович покорно служит хану и Калите в преследовании брата Александра, но в 1337 г. Александр сумел получить и прощение ханское, и стол тверской, беспрепятственно уступленный ему братом. Но есть известие, что с его возвращением связан отъезд многих бояр с Твери на Москву. Боярские силы, потянувшиеся было к Твери в дни Михаила Ярославича, теперь ищут более сильного центра в Москве. Александр, однако, сделал попытку вернуться на прежние пути, не «доканчивал» с Калитой, тягался с ним в Орде и погиб жертвой ханского гнева и московской интриги, убитый в Орде в октябре 1339 г. вместе с сыном Федором [99].