Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

С его кончиной вошли в силу новые условия тверской исторической жизни: нарастают признаки внутреннего распада и вотчинного измельчания. Основные мотивы всей дальнейшей внутренней истории великого княжества Тверского – вражда кашинской и холмской линий, все большее обособление Кашина с подчинением его московскому влиянию, и измельчание остального княжья до уровня княжат служебных. Начало раздоров возникло, по-видимому, на почве вопроса о внутренней самостоятельности удельных княжений и, стало быть, о степени непосредственной власти великого князя над всей территорией великого княжества. По крайней мере, первое столкновение произошло при Константине Михайловиче между ним и его племянником Всеволодом Александровичем холмским (и его матерью, вдовствующей княгиней Настасьей) из-за непосильного сбора «серебра», очевидно, «выходного», на дань татарскую. «И нача – великий князь – имати бояре их и слуги в серебре за волости, чрез людцкую силу», – так говорит об этом летописное известие, разумея, по-видимому, какой-то вид правежа с бояр-наместников и слуг-волостелей по недоборам серебра «с волостей».[100] Это произошло в последний год жизни Константина – 1345 г.; нелюбье между князьями привело к бегству Всеволода холмского в Москву к Семену Ивановичу, а затем дядя и племянник поехали судиться к хану, но Константин тут, в Орде, нежданно скончался.

Его сыновей Семена и Еремея видим потом незначительными князьями дорогобужскими, а великое княжение Тверское по вестям о смерти брата занял Василий Михайлович кашинский. Собравшись за ярлыком в Орду к Джанибеку, он начал с того, что «ис Кашина присла данщиков своих во удел князя Всеволода Александровичя в Холм, и взяша дань на людех в Холму»[101]. Но Всеволод, бывший в Орде, сумел получить себе ярлык на великое княжение и, едучи домой с ханским послом, встретил дядю и ограбил его. «И сътворися межи ими нелюбие, а людем Тверским тягость, и мнози люди Тверскиа того ради нестроения разыдошася»[102]. Но на этот раз «брань велия» кончилась без кровопролития. Владыке тверскому Федору удалось ввести князей «в мир и в любовь». Всеволод сступился великого княжения дяде Василию, и укрепились они меж собой крестным целованием «во единомыслии, и в совете, и в единьстве жити»[103]. Но это одиначество незамедлило снова разбиться о тот же вопрос самостоятельности удела и власти великокняжеской. Укрепив за собой великое княжение ярлыком хана Ахмата, Василий Михайлович «нача братанича своего князя Всеволода Александровичя обидети чрез докончание и бояр его и слуг его тягостию данною оскорбляти»[104]. Их «докончания» мы не знаем, но, если верить приведенному тексту, Всеволод выговорил себе либо независимость в сборе дани, либо какие-то льготы по нему. И снова поднялось «неимоверство и нелюбие» между князьями. Внутренняя смута сплелась с внешними отношениями. Всеволод холмский выдал сестру Ульяну Александровну (с разрешения Семена московского, женатого на другой его сестре, Марье) за великого князя литовского Ольгерда, а Василий Михайлович женил сына на московской княжне Василисе Семеновне. Кашинский князь тянет к Москве, и наместники Семена не пустили в 1356 г. Всеволода в Орду, а затем московские войска помогли Василию вернуть Ржев от Литвы. Тщетно пробрался Всеволод холмский к хану через Литву, как тщетно перед тем взывал о заступничестве к митрополиту Алексею («о своих обидах, что ся ему учинено через докончание»). Влияние Москвы, ее великого князя и митрополита было против него, и хан «без суда» выдал его Василию. И этот, как князь великий, взял силу над Холмским уделом: «и бысть князю Всеволоду Александровичю от дяди его, князя Василиа Михаиловича томление велие, такоже и бояром его и слугам и продажа и грабление велие на них; такоже и чръным людем даннаа продажа велиа»[105].