Лелейская гора

- Что же, у вас не нашлось товарища без чесотки?

- Не нашлось. Ныне не из кого выбирать.

Он не узнал меня по голосу, прошел мимо.

Суставы у него хрустят, как у козла, но это еще недостаточное основание для того, чтобы задаваться и презирать меня за мою чесотку. Я его знал еще по тем временам, когда он не был ни делегатом, ни секретарем, тогда он блеял совсем другим голосом. Когда полиция с дубинками мчалась по Васиной улице и гнала нас прикладами по Гроблянской и конница давила людей у Ташмайдана, Байо носил пальто из лучшего торгового дома и жался к подворотням, в которые можно было бы прошмыгнуть в случае необходимости. Пальто и шляпа - вот что его выручало. Да еще шарф. В этом своем оперении Байо смахивал на птицу из высшего света, случайно залетевшую в нашу стаю. В нашей стае было несколько таких приблудных птиц, и жандармы смотрели в оба, как бы не зацепить их ненароком. Никто не осуждал Байо за эту находчивость, удар средней силы мог уложить его замертво; да нам и некогда было его осуждать - он первый отпускал шуточки по адресу своих быстрых ног. С тех пор в нем что-то изменилось, но интересно, что же именно. Я выскочил за ним вдогонку, он услышал шага и обернулся.

- Ты меня не узнал, - сказал я. - Забываешь старых друзей.

- Еще бы узнать, когда ты отпустил этакую бородищу!

- Конечно, если кому борода не идет, так и отращивать нечего.

Он все же протянул мне руку.

- Не стоит, - заметил я. - А то еще чесотка перейдет.

Он побыстрее сунул руку в карман и перевел разговор на другую тему.

- Вот дожидаемся этих парней из Дырявых выселок, а их опять нет. Они всегда опаздывают, это у них в крови.

- Им идти далеко, потому они и опаздывают.

- Но ведь расстояние им известно, надо было заранее рассчитать.

- Может быть, их что-нибудь в пути задержало?

- И это надо было учесть. Ну и закачу же я им выговор! Надо, дорогие товарищи, являться в назначенный срок, а не когда вздумается!

Он даже не замечает того, что весь его словарный запас сводится к глаголам «надо» и «должно». Вероятно, где-нибудь существует особая закрытая школа, где ученикам вдалбливают в голову «надо-должно», «надо-должно», пока все прочие слова не выбьют у них из головы. Смотрю я на него, слушаю и только диву даюсь - непререкаемость унтер-офицера и резкость палача. Я не мог бы с уверенностью утверждать, что он и есть тот самый Байо, которого я знавал когда-то. Он вычеркнул из памяти все общие воспоминания, отшвырнул их прочь и холодно переступает через все мои попытки возродить их. Позабыл про пальто, и про шляпу, и про подворотню, и даже про ту пресловутую справку из больницы. В кармане у него тогда имелась пачка бланков, которые выдаются при выписке из больницы: печать, подпись врача и диагноз были на месте, недоставало только даты; и Байо вносил в бланки дату очередной заварушки - в случае ареста он мог сказать, что, выйдя из больницы, был увлечен толпой. Таким образом, Байо ни разу не довелось посмотреть, какова Главняча¹⁵ изнутри. Но я совсем не собираюсь ставить ему это в упрек, мне, например, этот вид изнутри не доставил ни малейшего удовольствия, только зачем же сбивать меня с толку, делая вид, будто тот, с бланками, был не он, а кто-то другой…

Не могу понять, отчего я так страстно ненавижу его. Может быть, просто из зависти к его делегатскому сану? Но это и не зависть, а какое-то кислое раздражение, предшествующее зависти. Так же начинается и чесотка - с легкого и все усиливающегося зуда. Ловко, однако, этот Байо обошел все подводные камни: очутился в горах в качестве посланца свыше да еще втирает мне очки… Почему к нам послали именно Байо, неужели не нашлось кого-нибудь другого? И кроме того, каким образом, почему и зачем этот человек будет осуществлять руководство надо мной, когда я знаю его и все, что он знает? … Единственное, в чем я его не могу превзойти, так это в искусстве прятаться по подворотням; впрочем, здесь это искусство не имеет применения. Если уж выбирать по заслугам, так у меня их больше!.. Я не говорю, что у меня их больше, чем у других товарищей, но, во всяком случае, больше, чем у него, потому что я получил ударов прикладом по ребрам больше, чем он хлеба съел, и столько же вернул кирпичами и камнями. Наверняка больше, потому что Байо мало ест. Итак, значит, не по заслугам, а просто потому, что Байо оказался на виду или нашелся кто-то, кто его проталкивал, а это означало бы, что в нашем храме племяннику господа легче в святые пролезть …