Лелейская гора

Для того чтобы эти два изобретения не смешались и не спутались в моей голове, я решил начертить проект оружия. Ствол должен быть почти вдвое шире пулеметного, а для ударного устройства понадобится пластина из гибкой стали - пока что я не представляю себе, где раздобыть кусок такой стали. Помимо пластины оружие необходимо снабдить специальным курком с усилительными пружинами, который можно было бы привести в движение одним пальцем. Таким образом, возникает опасность, что количество различных рукояток превысит количество рук, однако я утешаюсь надеждой, что некоторые детали упростятся в процессе производства. Мой чертеж приобретал все более разительное сходство с катапультой, нелепо разукрашенной многочисленными рычагами. Не нашлось только места для шестеренки. Однако не следует поддаваться унынию - еще не все потеряно. Если кто-нибудь посмеет оскорбить мое изобретение насмешкой, я предложу ему встать и на своей шкуре испытать его, и, если этот скептик не дурак, он, разумеется, откажется. Впрочем, все человеческое по крайней мере дважды бывает смешным и нелепым - в момент рождения и смерти. Гораздо больше волнует меня проблема стали: без нее обойтись невозможно, а достать ее негде.

Не мешало бы мне, однако, и поспать, подумал я наконец. Мозг все равно что осел, если ему вздумалось застопорить, его уж с места не сдвинешь. Пусть немного постоит, пусть отдыхает - время есть. Может быть, во сне меня осенит счастливая идея, как заменить несуществующую в мире сталь чем-нибудь другим. Ведь обычно бывает именно так: решение проблем, определяющих прогресс, приходит неожиданно и как бы невзначай, когда уже поиски оставлены, а проблемы забыты.

Надо мной тихо закачались ветки, закачалась вся земля, пронизанная сетью корней. И я почувствовал, что лечу с ними вместе сквозь сумеречную пустоту вселенной. Не было больше деревьев, погони, дороги и бездорожья, все смешалось в одно. В необъятности забытья, огромном, как ночь и тишина, рассеялась тревога и страх. Исчезли различия, стерлись границы и краски, день слился с ночью, и в этом расплывшемся мареве зеленой колыбелью мерно покачивалась гора.

С сучка спустился паук и стал возиться возле моего уха, стараясь прикрепить свой канат к пучку волос и съехать дальше. Я почесался, но паука не прогнал, хотел стряхнуть его, но паук увернулся. Он отполз немного в сторону, немного подождал и снова принялся за свое. Наконец я проснулся. Весь в поту, разморенный сном, в полной уверенности, что проспал три дня подряд. Возможно, так оно и было - ведь кругом никого нет, кто мог бы это подтвердить или опровергнуть. Какой сегодня день? … Завтрашний или вчерашний? Тени вытянулись, деревья как бы покосились; лес неузнаваемо изменился - нахмурился, ушел в себя, коварно замкнулся, как народ в беде. Кажется, я помешал какому-то тайному заговору и этим навлек на себя его гнев. И этот заговор направлен против меня, но я не подготовлен к защите, я совершенно растерян. Рука онемела, шапка валяется рядом, ранец с прилипшими ворсинками мха брошен под деревом, как сиротливое имущество покойника. Винтовка соскользнула с груди на землю, как будто кто-то хотел ее стащить. Может быть, так оно и было, пронеслось у меня в голове, и глаза мои расширились от ужаса. Он где-то здесь, он прячется за деревьями и хочет взять меня живьем. Вот он следит за мной, готовясь к решительному броску. Я отпрянул в сторону всем телом, стараясь увернуться от удара и сделал вид, что тоже увидел его. Сидящий во мне неведомый зверь издал страшный рев, и мне почудилось, что наши голоса столкнулись и слились. Я вскинул винтовку, целясь в своего воображаемого врага и, обводя особо подозрительные места, обливался потом со страха, между тем как мой противник сохранял полнейшую невозмутимость и ни единым выстрелом себя не выдал. Я забрал сильнее в сторону - он хрустнул веткой. С меня было Довольно, я рванулся вперед свернуть ему шею. И я, несомненно, свернул бы ее, согнул, но там никого не оказалось, я только напрасно ободрал себе бок о пень. Корневище упавшего бука смотрело на меня поверх образовавшейся под вывороченными корнями ямы взглядом головы, увитой змеями.