Лелеттер. Феникс-чернокнижник (СИ)

— Вот и я, милый друг, — произнес он и зашагал к дому вверх по склону, помогая себе длинным посохом.

В том доме, что не знал ни ссор, ни криков. В том маленьком мирке, что был построен силами и знаниями, полученными от Богов. В той маленькой избушке на окраине леса, откуда весь клан с утеса был, как на ладони. В той маленькой комнатке под самой крышей, где было много потушенных недогоревших свечей, где яркие лучи солнца, пробивающие через небольшое окошко, оставляли дорожку света на полу с раскиданными свитками и раскрытыми книгами с множеством закладок. На той постели, под тем одеялом, пододеяльник которого был сшит из множества разных лоскутов. Он спал там, поджав ноги и держа руки у самой груди. Длинные ярко-рыжие волосы его, заплетенные в косу, лежали на подушке и чуть свисали к полу.

Веки его чуть дрогнули, и юноша съежился еще сильнее, хватаясь рукой за рубашку. Пару раз он шелохнулся во сне и, выдохнув, наконец, медленно открыл глаза. Подняв взгляд, он увидел перед собой собственный рисунок, давно повешенный на стену: на нем был прекрасный пейзаж, горы и город под склоном, как могла бы увидеть все это лишь птица. Кончиками пальцев, юноша коснулся бумажного листа и, вздохнув, перевернулся на другой бок.

С первого этажа были слышны звуки металла и дерева — Хоаким хлопотал по дому с самого утра, разрешая ученику выспаться вдоволь, хоть и сам юноша порой вставал раньше него и выходил один в поле, где долго наблюдал, как из-за гор выплывает дневное светило, пламенным светом озаряя все вокруг. Он чувствовал нечто непередаваемо легкое, но бьющее в душу, когда яркие отблески отражались в его неземных зеленых глазах.

Встав с кровати, юноша, чуть нагибаясь из-за низкого потолка, что был и крышей дома, подошел и сел у окна. Отсюда открывался прекрасный вид на поле, уходящее вниз под небольшим наклоном к дороге. Скрипнула калитка и юноша перевел взгляд: кто-то незнакомый в сером капюшоне вошел в их двор и, постояв несколько секунд у забора, направился в избу.

— Учитель Хоаким! — крикнул Юноша, рванув к лестнице, но тут же споткнулся о книги, лежащие на полу. — Вот ведь, — впопыхах он начал собирать все, что не успел убрать на место вечером. Уже сложив все бумаги в стопку, и скрутив все свитки, он услышал, как в дверь постучали.

Оставив завтрак на печке, колдун Хоаким подошел, чтобы открыть дверь нежданному гостю.

Это был уже не тот молодой рыжеватый кудрявый парень с веснушками, который однажды отправился с другом с мир, где только они и великая сила. За десять лет он не в меру постарел, так что кое-где на волосах виднелась седина. На его щеках были морщины, а небольшую бороду и густые усы он перестал сбривать уже довольно давно. Весь тот нажитый за жизнь опыт можно было видеть, лишь посмотрев в его чуть побледневшие голубые глаза.

— Вот и я, милый друг! — услышал он, как только дверь перед ним распахнулась.

На пороге стоял его давний друг Азриал, почти такой же молодой, как прежде, будто ничто не забирало его годы и юношескую улыбку. Блестящие черные волосы колдуна струились по его плечам и такие черные же темные глаза смотрели на Хоакима… Хотя улыбка его все же во многом изменилась, теперь за ней таилось нечто большее, чем чистая жажда жизни и стремление к знаниям и свободе. Много воды утекло за эти, казалось бы, долгие, но такие незаметные десять лет.

Не думая, Хоаким тут же закрыл перед ним дверь и поспешил вернуться к своим прежним делам, но Азриал лишь открыл ее сам и вошел в дом без должного хозяйского приглашения.

— Уж не рад ты меня видеть?! — с удивлением спросил колдун, поставив посох в угол и скинув в себя плащ, повесив его на спинку одного из двух стульев у стола, что стоял посреди кухни.

— Нечему радоваться мне, — сердито ответил ему Хоаким, не отрываясь от домашних хлопот. — Зачем явился?

— А был ли у меня другой вариант?

— Тебе знать лучше, — постаревший колдун взглянул на друга через плечо из-под растрепанных густых бровей.

— Не по своей же воле я пропал так надолго, — напомнил ему Азриал, недовольно качая головой.

— Но по воле своей угодил ты в эту переделку! — пригрозил пальцем Хоаким. — Хотел ты того или нет, а вышло худо. Друг, мой, не гнал бы я тебя, да только вот делом недобрым ты себе честь запятнал.

— Хоаким, брат мой, — развел колдун руками, — с кем случиться не могло такое? Кто, скажи мне, не ошибался и не оступался в жизни? За свои дела я отплатил сполна, позволь остаться! Да и… есть ли еще место, где был бы тот, кто ждал меня и вспоминал хоть раз за эти годы? Не поклялись мы разве вместе быть? Обнимемся, как в старые и добрые? — подойдя к Хоакиму, он протянул ему свои руки, готовясь, как когда-то, заключить друга в объятиях.

Взглянув на Азриала со вздохом, Хоаким даже подумал было ответить на дружеское приветствие, но боль от того, что случилось когда-то, все еще жгла его сердце. Он лишь положил руку на плечо гостю и отвел усталый взгляд.

— И все-то? — разочаровано, но все-таки с надеждой спросил Азриал. — Хоаким, десять лет не виделись!