Лем. Жизнь на другой Земле

Приоритетом в этот период для Лема было «Магелланово облако» – «эпопея космической эры», попытка представить себе первую межзвёздную космическую экспедицию. Он тоже читал Щепаньскому фрагменты из него, пробуждая его восхищение и зависть (запись от 21 октября 1952 года: «Я не видел ни у одного польского современного писателя такой пластики и точности и такого чувства драматичности человечества. Я вижу, как я сам анемичен в собственных виденьях и чувствах, в желаниях и протестах»).

Вот в XXXII веке к альфе Центавра отправляется космический корабль «Гея», неизвестно почему везущий на борту аж двести двадцать семь человек. Это происходит сразу после триумфа коммунизма, но в таком далёком будущем, что мало кто помнит коммунистов. Потому, как ни парадоксально, раздел с названием «Коммунисты» совсем не о коммунистах, а о таинственном приступе безумия, который переживает экипаж. От этого приступа их спасает некий Тер Хаар (там у всех очень странные имена), который единственный помнит, что когда-то существовали какие-то коммунисты. Он удерживает космонавтов от безумия, обращаясь к памяти мучеников, которые когда-то страдали в застенках гестапо, борясь за светлое будущее (то есть настоящее для героев романа).

Основной амбицией Лема было представить технологии будущего, и моментами это получается у него просто гениально. В «Магеллановом облаке» появляется описание чего-то вроде интернета. Это называется Библиотекой Трионов (в будущем люди сконструируют «кристаллы кварца модифицированной структуры», называемые трионами – Лем, вероятно, читал что-то о первых транзисторах, потому что именно их напоминают его описания).

Библиотека Трионов накапливает «все без исключения плоды умственной деятельности людей», и каждый человек может с нею соединиться «при помощи простого радиотелевизионного устройства»[123].

«Мы сегодня, пользуясь этой невидимой сетью, опоясывающей мир, совершенно не думаем о гигантских масштабах и чёткости её работы. Как часто каждый из нас в своём рабочем кабинете в Австралии, в обсерватории на Луне или в самолёте доставал карманный приёмник, вызывал Центральную трионовую библиотеку, заказывал нужное ему произведение и через секунду видел его на экране своего цветного, объёмного телевизора. Каждым трионом может одновременно пользоваться, совершенно не мешая друг другу, любое количество людей».

Здесь Лем как будто бы просто заглянул в хрустальный шар и увидел нас, обменивающихся с помощью карманных «радиотелевизионных устройств» разными фотками-селфи, GIF-ами с котиками, слухами о звёздах и другими «плодами умственной деятельности человека»!

«Я получил от Гориз.[онтов] Техники и Молод.[ёжного] Отд.[ела] «Czytelnik» два предложения на фантастические книги – на это сейчас большой спрос, к сожалению, слишком большой как на мои возможности», – писал он в июле в письме к Александру Сцибору-Рыльскому. (Прилагая к письму «смиренное виляние от Раджи»[124].) Лем тогда уже был по уши в работе над новым космическим романом. «Меня сжирает нездоровая амбиция, чтобы «Магелланово облако» – так должно то, что я пишу, называться – было хорошей вещью», – признавался он. А раз уж я процитировал это письмо, то добавлю ещё приведённое там описание того, чем в то время для Лема были Татры:

«…я довёл до совершенства траверс по грани Гьевонта, взял Тыльковые Комины, Иваняцкий перевал и плюс ко всему сделал весь Орля Перць от Заврата до Козьих Верхов, Змарлый перевал и Гранаты – так далеко, как только смог. И на следующий день в прекрасной форме танцевал на губаловском дансинге».

И прекрасное описание лета в Кракове: