Лемминг Белого Склона

Хаген ударил хельблара в основание шеи, призывая гром и град, а Торкель подскочил с другой стороны и рубанул крест-накрест. Железо липко чавкнуло, пройдя сквозь синий студень, разбрызгивая гнилостно-бледную кровь, смрадное семя, радуя мертвеца болью. Хельблар отмахнулся, парней отбросило в разные стороны, причём Хаген выронил топор, а Торкель порезался своим же мечом. А Хравен Увесон, чародей с неведомых берегов, стал напротив чудовища, раскинув руки крестом, отвлекая тварь на себя:

— Привет тебе, хельблар, мертвенно-синий повелитель мертвецов! Привет тебе, фольнар, трупно-бледный владыка. Ну наконец-то — достойный противник. Для каждого из нас!

Пытаясь подняться, Хаген видел, как хельблар выдернул его топор из груди, замахнулся на колдуна, и как тот отсёк синюшную руку врановым пером. Фольнар издал пронзительный вопль, в котором сплелись боль и наслаждение, вцепился в Хравена другой рукой. Лемминг с ужасом увидел, как льдистые пальцы проникли в грудь его соратника сквозь одежду и кожу, как хельблар склонился над чародеем, оплетая своими седыми космами, раскрывая пасть, приник к устам, сливаясь в поцелуе, словно прелестная дева… Слышал, как закричал сейдман, запрокинув голову, но помочь ничем не мог. И проклинал себя, своё бессилие и свою глупость.

Однако тысячу раз изумился Хаген, услышав, как крик чародея перешёл в смех. И это был не давешний безумный хохот, отнюдь, — над Хейдаволлиром разливался могучим потоком, отражаясь громом от Нордафьёлля, ликующий смех победителя.

Хаген нашёл силы подняться. Рядом стоял Торкель, вытаращив глаза, затаив дыхание. А Хравен Увесон сомкнул объятия, прижимая к себе мертвеца с жуткой, противоестественной страстью, будто любимую невесту в брачную ночь. Изо рта колдуна струился призрачный свет. Широкий столб сияния цвета болотных гнилушек пронизывал хельблара насквозь. Тот заметался, отпрянул. Сизая плоть подёрнулась волнами дрожи. Поздно! Хравен урчал, пожирая противника: взглядом, ртом и всем, чем только мог. Увесон всасывал, вбирал в себя древнее чудище, посылая в небо мертвенный свет из своей пасти: знак кошмарного торжества. Отсечённая рука вздрогнула и поползла было к руинам, но Торкель пригвоздил её мечом, а колдун подобрал — и тоже съел. Лишь тогда истаяло сияние цвета гнилушки.

Парни молчали. Потрясённые. Перепуганные. Полные чистого, как первый снег, восхищения.

Хравен хрипло бросил, не глядя на них:

— Идите, догоняйте отряд. Я присоединюсь позже.

Затем направился в сторону развалин. Шагал твёрдо и уверенно, словно не валялся давеча без сил, словно не ковылял, как дряхлый дед, опираясь на плечи соратников. Остановился.

Обернулся. И добавил, криво улыбаясь:

— Молчание — великое сокровище, как вы думаете?

Парни переглянулись. Кивнули. Молча.

Когда же пожиратель мёртвых скрылся среди руин, Хаген хлопнул Торкеля по спине:

— А ты говорил, Волчонок, это я — жуткий…

— Ну, он же сейдман, — виновато пожал плечами Торкель, — ему положено.

Лейф отыскал их без труда. Собственно, парни вышли ему навстречу. На открытой вересковой пустоши было бы сложно разминуться. Варф радостно завертел хвостиком и бросился к хозяину. Лейф спросил:

— Что там стряслось, братцы? То гром, то смех, то какие-то вопли… Свет ещё этот, как огоньки на болоте… И где колдун?

— Отправился на руины, — сказал Торкель, но, перехватив взгляд Хагена, спешно добавил, — он уверил, что присоединится к нам позднее.

— Мы особо ничего не видели, — с нажимом произнёс Лемминг, — поднялся туман, грохот, ну, сам понимаешь. Хравен один их всех уделал.

— Как?! — поразился Лейф. — Он же едва на ногах держался!

— Как да как, — буркнул Хаген с притворным раздражением, — штевнем об косяк.

— Он ведь сейдман, — простодушно высказался Торкель, — ему положено чудить.

— Арнульфу расскажете, — безразлично ответил Лейф.

Арнульф услышал от парней ровно то же, что и линсеец. Седой молча выслушал, молча кивнул и приказал двигаться дальше.

— Не поверил, — шепнул Торкель Хагену.

— Это не наши трудности, — пожал тот плечами, — и нашими не станут. Я верю Хравену.

Предводитель не обманул: к вечеру викинги спускались по склону, покидая Хейдаволлир, а пару часов спустя воинам уже топили баню да накрывали на стол.

Их встретили на переправе через реку Исинг. Кроме паромщика, на другом берегу стоял отряд в полторы дюжины, разгоняя тьму багровыми факелами. Вождь подал знак рогом.

— Кто идёт с Вересковых Полей? — пролетел над волнами зычный голос.

— Арнульф Иварсон и его люди! — был ответ. — Далеко ли до Эльдена, добрый человек?

— Мы из Эльдена, и мы ждали вас!

Закончив переправу в пару ходок, викинги представились, как подобает. У поселян за старшего был крепкий муж средних лет в добротном шерстяном плаще и косматой шапке.