Лэндон и Шей. Разбитые сердца

Я знала, что передозировка Моники станет для него сильным ударом. Нельзя было игнорировать то, что у них была своя история. Я понимала, что сознание Лэндона, вероятно, уведет его в самые темные уголки души, и, хотя я на него злилась, нельзя было оставлять его одного.

Не сейчас.

Я поехала в больницу и обнаружила Лэндона, одиноко сидящего в приемной. Его голова была опущена, а руки сцеплены в замок. Костяшки пальцев покраснели от напряжения, и сам он выглядел разбитым на части. Он сидел там, опустив плечи. Закатанные рукава обнажали шрамы, которые он так усердно скрывал от всего мира.

О, Лэндон.

Где витают твои мысли?

Я подошла и положила руку ему на плечо.

Он поднял на меня покрасневшие и растерянные глаза.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал он, всхлипывая и опуская голову.

– Это, – сказала я ему. Я взяла стул и села прямо перед ним. Разжав его кулаки, я взяла его за руки. Я держала их, чувствуя дрожь в его пальцах. – Я делаю это.

Он приоткрыл рот, чтобы заговорить, но так и не произнес ни звука.

Увидев, как дернулся уголок его рта, я сжала его руки еще крепче.

– Шей… – начал он.

– Все в порядке. Нам не нужно разговаривать. Я просто хочу быть здесь, рядом с тобой.

Он поморщился и откашлялся, по его щеке скатилась слезинка.

– Я сделал тебе больно.

– Я в порядке. Я сильнее, чем может показаться.

– Зачем тебе быть здесь, рядом со мной? После того, что я с тобой сделал?

– Потому что никто не заслуживает оставаться в одиночестве в трудные времена. Даже ты.

Он пробормотал «Спасибо», высвободил руку и вытер глаза. После этого он вернул свою руку в мою, и я снова ее сжала.

– Как она? – спросила я.

– Ей промыли желудок. Она еще не очнулась. Больше они ничего не говорят – я ведь не член семьи. Ее родители до сих пор не приехали. Как это, на хрен, возможно? Их дочь чуть не умерла от передозировки, а они даже не спешат в чертову больницу.

– Это ужасно. Разве она не близка со своими родителями?

– Насколько это возможно с такими людьми, как они. Их волнуют только деньги и статус. Ее отец занимается политикой, поэтому передозировка была бы ужасным скандалом для его репутации – учитывая, что ее отец надеется баллотироваться в сенат. Это поставит крест на его перспективах.

– А ее мать?

– Ее мать, вероятно, делает чистку лица или что-то в этом роде. Она – тот еще кадр. – Лэндон тяжело вздохнул. – Шей. Скажи честно… почему ты здесь?

– Я уже сказала. Ты не заслуживаешь проходить через это в одиночку. Я знаю, что по какой-то причине ты думаешь иначе, но все же это не так. Никто такого не заслуживает.

Он посмотрел на меня опустошенным взглядом.

– Я скучаю по тебе, – прошептал он. – Я так сильно по тебе скучаю, что каждый новый день причиняет мне ужасную боль.

Мое сердце сжалось.

– Разве это не просто пари, Лэндон?

– Послушай, Цыпа… – пробормотал он. – Думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос.

Мои руки трясло – или, возможно, это была дрожь его ладоней. Кто знает? Тем не менее я продолжала держать его за руки.

– Почему ты оттолкнул меня? – спросила я. – Зачем ты так поступил?

– Потому что мне нельзя приближаться к другим людям, – признался он. – Все, кто оказываются рядом со мной, страдают. Например, Моника.

– В том, что случилось с Моникой, нет твоей вины.

– Конечно, это моя вина. Все случившееся – моя вина.

– Почему?

– Она попросила меня остаться с ней, но я отказался. Я сказал, что никогда ее не выберу. А потом у нее случилась передозировка, потому что меня не было рядом.

– Нет, – строго сказала я. – У нее случилась передозировка, потому что она сделала выбор в пользу наркотиков. Это не твоя вина. Во всем произошедшем нет твоей вины.

Он слегка вздрогнул и опустил голову, уставившись в пол.

– Я не целовал ту девушку.

Слова слетели с его языка так мягко, что я не до конца поняла, произнес ли он их на самом деле. На долю секунды я подумала, что сошла с ума, но больше всего я надеялась, что он действительно это сказал.

Он снова поднял голову, и когда его прозрачно-голубые глаза встретились с моими карими, он одарил меня своей прекрасной, чуть скошенной улыбкой.

– Почему ты солгал?

– Потому что ты заслуживаешь лучшего. Я сделал это, чтобы ты больше меня не любила.

– Что ж, – тихо рассмеялась я, пытаясь сдержать свои эмоции. – Это не сработало.

Он придвинулся ближе и прижался своим лбом к моему. Я закрыла глаза. Мы были так близки, что до его губ оставалось не больше дюйма. Его дыхание щекотало мне щеку, а мое сердце бешено колотилось в груди.

– Цыпа, – пробормотал он.

– Сатана, – ответила я.

– Скажи мне, что ты меня не любишь.

– Я не могу этого сделать.

– Нет, ты можешь. Скажи мне, что ты меня не любишь. Пожалуйста, – умолял он.

Его губы коснулись моих, и по моей коже пробежала дрожь.

– Нет.

– Тогда соври мне, – попросил он.

– Я ненавижу тебя.

Я прошептала эти слова в его губы, и он вдохнул их так, словно они были единственным источником его жизненной силы.

– Я тоже тебя ненавижу, – солгал он мне в ответ.

По моей щеке скатилась слеза.

– Я ненавижу тебя больше всего на свете, – произнесла я.

– Я люблю тебя, – сказал он, нежно целуя меня в губы.