Ленин

У входа он сразу спросил:

– Расскажите мне подробней, Валериан Петрович, есть ли у вас намерение только скрываться от революции, или также работать?

– Хотим работать, и брат сказал мне, что могли бы мы вам помогать, – ответил Болдырев.

– Помощи не потребую, так как сам даю себе совет в течение тридцати лет, – промолвил Костомаров. – Однако лишь только захотите работать как инженеры, приходит мне в голову одна мысль…

Они уселись и долго советовались.

Несколькими неделями позже в большом сарае, стоящем на краю деревни Толкачево, возникло неизвестное до сих пор в России Коммунальное предприятие. Была это мастерская по ремонту и улучшению сельскохозяйственного инструмента.

Скоро, однако, план был значительно расширен. По просьбе крестьянского Совета был доставлен из города неработающий локомобиль, токарный станок и несколько других машин, вывезенных из разрушенной революционными толпами фабрики. Инженеры вовлекли в предприятие сбежавших в деревню от голода в городах и принудительного набора в армию слесарей и кузнецов и начали работу в большем масштабе. Частное коммунальное предприятие, руководимое старым Болдыревым и Петром, начало производить американские плуги, косилки, машины для сева, жатки и мелкие сельскохозяйственные инструменты. Григорий Болдырев уговорил крестьян, чтобы они свозили с ближайшей металлургической фабрики, сожженной рабочими, и из брошенной копи шлак и глину. Из этих материалов изготавливал он минеральные удобрения и кирпичи. Инженеры, зная, что будут иметь хлопоты с топливом, начали совместно с крестьянами из нескольких деревень эксплуатировать давно заброшенные шахты, доставляя в Толкачево уголь и значительную часть жидкого топлива, выменивая в городе на нужные материалы и товары.

Госпожа Болдырева имела много работы с пропитанием коммуны, разрастающейся с каждым днем.

Скромная мастерская по ремонту старых плугов и подковыванию лошадей становилась фабрикой, имеющей свой филиал в угольных шахтах и глиняных копях.

Госпожа Болдырева была назначена бухгалтером частного предприятия, так как вела бухгалтерские книги в таком отличном порядке, что прибывающие толпы комиссаров не только из Новгорода, но также из Москвы не могли надивиться. Бухгалтерские книги вышеупомянутой свидетельствовали об основах коммунистического контроля работающих над предприятием, об отказе от методов, применяемых капитализмом.

Власть пролетариата, серьезно обеспокоенная упадком промышленности, окружала опекой созданную в Толкачево производственную коммуну. Молодые Болдыревы получили доказательство этого в момент призыва всех мужчин до сорока лет в армию.

Тотчас же прибыли они в призывную комиссию.

Председатель, услышав их фамилию, усмехнулся тайком и произнес:

– Э-э, нет! Почему мы должны посылать вас на фронт? Там, наверное, перейдете вы на сторону белых! Вы нужны нам здесь, и здесь останетесь, в своей коммуне. Работайте, как и прежде!

Он выдал им свидетельство об освобождении от службы в армии и попрощался с ними.

Крестьяне радовались такому решению. Они любили работящих, смышленых и способных инженеров, понимали, что существование работающей коммуны гарантировало им безопасность от наездов комиссаров. Они подарили Болдыревым кусок земли и совместными усилиями построили для них дом.

Жизнь становилась все более сносной и нормальной.

Госпожа Болдырева горячо благодарила Бога за опеку и помощь, видя, что вывел Он их из мрачного лабиринта поднимающихся отовсюду опасностей и непредвиденных ударов. С изумлением и уважением смотрела она на мужа и сыновей. Были это уже другие люди, которых она прежде не знала. Старый Болдырев с удивительной легкостью освободился от своей праздности и легкомысленности. Помолодел. Набрал желания для жизни и борьбы.

Рутина долголетнего искушенного администратора, большой профессиональный опыт и основательные знания во всей полноте в нем пробудились. Он умел взвесить всякие возможности, оценить ситуацию. Мог выбраться из западни трудностей, какие нагромождала ежедневно наивная группа людей, темных, грубых, не подготовленных к трудным жизненным задачам. Он проворно лавировал, принуждая к серьезному раздумью необразованных и весьма самоуверенных и упорных комиссаров, всегда оказывался в состоянии заставить уверовать в себя колеблющихся товарищей коммуны. Имел по натуре мягкий характер, наладил наилучшие, дружеские отношения с крестьянами, оказывал на них такое большое моральное влияние, что они приходили к нему толпами за советом, а его появление в своем доме почитали за счастье.