Ленин. Человек, который изменил всё

Духовным, а затем и официальным лидером обновленческого движения оказался петроградский священник Александр Введенский, удивительно сочетавший в себе глубокую и романтическую веру с цинизмом и жизнелюбием. Когда в начале мая в московском Политехническом музее шел процесс над большой группой священников близких к Патриарху, а сам Тихон был взят под домашний арест на Троицком подворье, Введенский (по согласованию с Зиновьевым и отделом ГПУ по церковным делам) с группой коллег выехал в столицу. Патриарха выселили в Донской монастырь, восемьдесят архиереев, известных лояльностью Тихону, были «извергнуты» из сана. «Обновленческой и живой церкви» было предано большинство действующих церквей.

Обновленцы выступили и главными свидетелями на первом судебном процессе над священнослужителями, который стартовал в Москве 26 апреля, где 54 человека обвинялись в контрреволюционном заговоре, организованном совместно с эмигрантскими монархическими кругами. Приговор утверждался в Политбюро. Суды над священниками прошли также и в других городах, было рассмотрено 250 уголовных дел о сопротивлении властям. А что касается помощи голодающим, то гора родила мышь. Стоимость всех собранных и учтенных ценностей составила лишь 4,6 млн золотых рублей. (Сопоставимо с суммами, которые ежегодно выделялись на помощь мировому комдвижению). Но продать их не смогли. Полагаю, стоимость ценностей неучтенных и сворованных была на порядки больше.

Взялся Ленин и за интеллигенцию, которая с начала нэпа почему-то ожидала интеллектуальной свободы. В стране продолжалась «издательская горячка». До августа 1922 года, когда отыграли назад, только в Москве было выдано разрешение на создание 337 издательств. Появились новые журналы – «Голос минувшего», «Летопись дома литераторов», «Мысль», «Россия», «Новая Россия», «Утренники», «Экономист», «Экономическое возрождение», – вокруг которых закружилась сохранившаяся интеллигенция. Причем, ГПУ уже отмечала, что народные социалисты кучковались вокруг издательства «Задруга», кадеты и правые эсеры – вокруг «Берега», меньшевики – вокруг издательства «Книга». На съездах агрономов или врачей активно стали подниматься вопросы общественной жизни, причем далеко не большевиками, которых среди видных агрономов или врачей было совсем немного.

Появления в прессе антибольшевистских материалов подвигло власти к цензуре. Следует заметить, что цензурная политика первых лет нэпа была относительно мягкой. Еще в феврале 1922 года Политбюро указывало политотделу Госиздата «на необходимость воздерживаться от вмешательства цензуры в вопросы, непосредственно не направленные против основ политики Советской власти (вопросы культуры, театра, поэзии и проч.)»²⁴³¹. Однако уже к лету по настоянию Ленина политика начинает кардинально меняться. 19 мая он пишет Дзержинскому: «обязать членов Политбюро уделять 2–3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов…»²⁴³² Очевидно, усердие коллег по ПБ на этом направлении Ильича не удовлетворило, поэтому последовали шаги куда более решительные. 6 июня при наркомпросе было создано Главное управление по делам литературы и издательства, или, в обиходе, Главлит. Он осуществлял предварительную цензуру всех публикаций (кроме партийных, коминтерновских и Академии наук), живописного материала, составлял списки запрещенной литературы. Секретным циркуляром Политбюро и Оргбюро запрещалось ввозить в страну книги «идеалистического, религиозного и антинаучного содержания», а также иностранные газеты и «русскую белогвардейскую литературу»²⁴³³. На членов руководства это ограничение не распространялось. Запрещенную литературу они не только получали, многие значимые вещи для них специально переводили. Число книг, запрещенных Главлитом в 1922 году, было относительно небольшим – 3,8 %. Но это мало о чем говорит, поскольку авторы не представляли на цензуру произведения заведомо не проходные. Вскоре при Главлите появится Главрепертком, который должен был следить, чтобы антисоветская пропаганда не нашла себе дорогу на сцену театров, киноэкраны, концертные подмостки или в граммофонные пластинки.

При этом создавалась собственная газетная империя партии, которая к XII съезду насчитывала 528 наименований с тиражом до 2 млн экземпляров.