Ленин. Человек, который изменил всё

Инесса позволила себя уговорить. «Конечно, кроме прекрасного французского нужно понимание сути дела и такт. Кроме тебя, никого нет… Доклад ЦК мы напишем. Твое дело будет перевести и прочесть с комментариями, о коих мы условимся». И ведь напишет. На 45 страниц в ПСС. «Готовлю тебе еще кучу советов: уверен, что ты чудесно расшибешь и Плеханова (едет!!), и Каутского (едет). Мы их проучим… великолепно!» Ленин понимал, что Инессе придется несладко. «Ты должна знать, что все будут очень злиться (я очень рад!), увидев, что я отсутствую, и, вероятно, захотят отомстить тебе. Но я уверен, что ты покажешь свои “ноготки” наилучшим образом. Заранее восторгаюсь при мысли, как они нарвутся публично, встретив холодный, спокойный и немного презрительный отпор»⁶⁸⁵.

В Брюссель отправился и Ганецкий – как делегат от польских «разломовцев», – который рассказывал: «Собираются делегаты. Постепенно появляются и товарищи большевики Инесса Арманд, Владимирский, Попов и занимают крайнюю левую… Появляются светила Интернационала: Вандервельде, Гюисманс, Каутский. Тут – и Плеханов, и Роза Люксембург. Все косятся в сторону большевиков, – нет еще Ленина, очевидно, запоздал, появится завтра… Торжественное настроение портят большевики. Подобной “наглости” не ожидали. Пошла бешеная ругань, чуть не дошло до кулачной расправы… Это была последняя встреча большевиков со II Интернационалом»⁶⁸⁶. Большевики и латышские социал-демократы отказались участвовать в голосовании по предложенной Каутским итоговой резолюции об отсутствии принципиальных разногласий между большевиками и меньшевиками и подчиняться решениям совещания.

Ленин от всего происшедшего пришел в восторг. «Ты лучше провела дело, чем это мог бы сделать я, – благодарил он Арманд 19 июля. – Помимо языка, я бы взорвался, наверное. Не стерпел бы комедиантства и обозвал бы их подлецами… У вас же и у тебя вышло спокойно и твердо». «Попов пишет, что ты была больна. Твой голос был очень слабый. Что у тебя за болезнь? Пожалуйста, пиши подробнее!! Иначе я не могу быть спокойным»⁶⁸⁷.

Собственно, на натаскивание Арманд и разбор ее выступления на конференции и ушел у Ленина месяц, предшествовавший Великой войне. У него были планы. Связанные с предстоявшим конгрессом II Интернационала в Вене, на который большевикам удалось получить большинство мандатов от России⁶⁸⁸. И с очередным съездом партии. «Наш съезд состоится в августе, – сообщал он Инессе. – Почти все необходимые деньги уже в наших руках». Где деньги, там и власть. Это, по мысли Ленина, будет чисто большевистский съезд. Шкловскому: «Ясно, что мы путаться с “общим съездом” – ликвидаторы + Розы + Алексинские + Плехановы – не будем». Инессе: «Ты должна быть делегатом… Лучше бы, если ты приехала раньше. Дел куча. Давай спишемся заранее»⁶⁸⁹. Увидятся они позже и в другом месте.

События развивались стремительно. 16 (29) июня фельдъегерь поручик Скуратов поднялся на борт императорской яхты «Штандарт» и вручил Николаю II конверт с известием о том, что накануне в боснийском городе Сараево выстрелами из револьвера молодой серб Гаврила Принцип убил австро-венгерского престолонаследника Франца Фердинанда и его супругу Софи фон Гогенберг. «Штандарт» на предельной скорости развернулся на Петергоф. Смысл происшедшего был очевидным для посвященных в тонкости европейской дипломатии: от столкновения могло спасти только чудо.

Ленин 12 (25) июля писал Арманд: «Сегодня вечером в шесть часов будет решен вопрос о войне между Австрий и Сербией… Это лето чрезвычайно неудачно: сначала “дело” Малиновского, затем совещание в Брюсселе. А теперь, после событий в СПб, совершенно неизвестно, будет ли возможным общий съезд нашей партии»⁶⁹⁰.

Пораженец

Ленин прозевал нарастание мировой войны, которая изменит судьбу человечества, и ее начало. Хотя и мечтал о ней. «Война Австрии с Россией, – писал он Горькому в начале 1913 года, – была бы очень полезной для революции (во всей Восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иосиф и Николаша доставили нам сие удовольствие»⁶⁹¹. Или не верил своему счастью: что схватка крупнейших держав между собой, на которую надеялись еще Маркс и Энгельс как на предпосылку мировой революции, наконец-то начнется.

Обстоятельства начала войны хорошо известны, причины ее до сих не выяснены. «Даже в ретроспективе трудно понять, почему война началась и за что она велась… Первая мировая война, очевидно, была не в интересах кого-либо, но она все равно случилась»⁶⁹², – фаталистски замечает глава американского Совета по международным отношениям Ричард Хаас.

Николай II не хотел войны. Но не мог вырваться из клубка противоречий между великими державами и уз союзнических обязательств. В Европе лицом к лицу стояли две военно-политические группировки – Антанта России, Франции и Великобритании и Тройственный союз – военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии.